Полынь для учительницы. Раиса Юрьевна Сысоева

жертвой вчера.

      – Можешь надеть на меня наручники, – ответила Яна стараясь говорить уверенно. – С этим хреново жить.

      – Я бы с радостью, – отозвался Альберт. – Но я с возрастом стал таким чувствительным. Жаль сажать женщину, которая покончила с… В общем, он поставлял мальчиков педофилам и так далее.

      Яна вздрогнула, у нее закружилась голова. Она повалилась на широкую спинку автомобильного кресла. Альберт равнодушно глянул исподлобья.

      – Все бы ничего, и через какое-то время я закрыл бы это дело. Но, видишь ли, родной дядя этого п… пострадавшего не кто иной как прокурор области. И он имеет полное право самостоятельно вести дело. Здесь он может все.

      – Плевать, – отозвалась Яна безжизненно.

      – Этот человек выпотрошит тебя за несколько часов. Я был помощником одного из его людей когда-то, – заговорил Альберт чуть теплее. – Можешь сразу признаться. (Пауза) Но имей в виду, твоему мужу и сыну придется очень далеко переехать в случае твоей явки с повинной.

      – Я бы и не приехал, – продолжал он. – Но у нас нет против тебя не единой зацепки. Камера наблюдения в тот вечер глюкнула. Думаю, это произошло неслучайно. Никто никого не видел. Даже на ноже, торчащем в боку убитого (Яна зажмурилась) только его отпечатки. Скажу больше, не позвони ты мне вчера насчет детского садика, я и не подумал бы шевелиться по этому поводу.

      – Я звонила из того самого туалета, – хрипло ответила Яна, по ее вискам стекали холодные струйки пота.

      Двумя пальцами Альберт сомкнул губы Яны.

      – Вы бабы народ изворотливый, – сказал он иронично. – Постарайся, потерпи ради своих мужиков. Просто смешайся с толпой, Поняла?

      – Альберт, я…

      – Все, вали отсюда. А то еще люди подумают чего. Все, мне еще ребенка в школу везти.

      Прежде чем вернуться в квартиру, Яна неторопливо обошла вокруг дома несколько раз. Холодный неподвижный утренний воздух привел ее в чувства настолько, насколько это было возможно. На улице, да еще утром, течение самой жизни становится наиболее естественным.

      Она неохотно достала из кармана ключи, и безо всякого удовольствия ощутила на щеках теплый воздух внутри подъезда. Восьмой этаж, и дверь квартиры на расстоянии вытянутой руки. Она бы закусила губы или до боли сжала кулаки, но силы девались куда-то. И она просто повернула ключ и толкнула дверь рукой.

      – Вместо того, чтобы так часто кидать деньги на телефон, купила бы лучше хлеба, – недовольно заговорил Костя с булавкой в зубах.

      – У меня левая брючина отклеилась, – продолжал он, потирая заспанное лицо.

      – Отклеилась от чего? – не поняла Яна.

      – Они приклеивают их, когда подгибают, понимаешь? – проговорил он с чувством. – Портнихи подклеивают концы брюк.

      Яна поняла, что муж не успел почистить зубы. Константин тоже это понял, и исчез за дверью ванной.

      Оказавшись в кресле с иголкой и брюками в руках, Яна чувствовала, что стоит на самом краю обрывистого берега. И либо она прыгнет, либо упадет, иначе и быть не может, когда зайдешь так далеко…