Размышления о жизни Христа. Иоанн де Каулибус (Псевдо-Бонавентура)

темной, тернистой, через леса, горы и овраги, по местам необитаемым, путем кружным и очень длинным. Говорят, для гонца-скорохода там по прямой двенадцать или пятнадцать дневных переходов; они же шли, наверное, месяца два или больше. Ведь они шли, как рассказывают, через ту самую пустыню, по которой выходили из Египта сыны Израиля; а те шли сорок лет. Как они добывали себе в пути пропитание? Как несли припасы? Как и где останавливались на ночлег? Ведь жилье в той пустыне редко найдешь.

      Поставь себя на их место, почувствуй то же, что и они: труд тяжкий, великий, долгий – и для них, и для младенца Иисуса. Пойди рядом с ними пешком, помогай нести Младенца, послужи им всем, чем можешь. Пойми: никакой наш собственный труд не должен нам казаться наказанием, раз другие – и столь великие – безропотно несли столь тяжкие труды так часто и так долго. О том, что случилось с ними на пути через пустыню, мало достоверных свидетельств, и я не буду об этом рассказывать.

      Когда пришли они в Египет, содрогнулись все идолы этой провинции, как было предсказано пророком Исайей (Ис 19, 1). Они пошли в некий город под названием Гелиополь и там сняли какой-то домишко и прожили там семь лет как пришлые чужаки, в бедности и нужде.

      Вот здесь есть случай для прекрасного, благочестивого и чрезвычайно сочувственного[41] размышления. Задумайся хорошенько вот над чем: на что они жили столько времени? Как добывали средства к существованию? Неужели попрошайничали? О Госпоже мы читаем, что она зарабатывала необходимое себе и Сыну иглой и прялкой. Значит, повелительница мира, любительница бедности, шила и пряла. Сильно же они возлюбили бедность во всех ее проявлениях и неукоснительно хранили ей верность до самой смерти. Но неужели она сама ходила по домам, предлагая пряжу, шитье и прочие работы, которые умела делать? – Наверное; ведь надо было, чтобы вся округа узнала о ней, иначе она осталась бы без работы: тамошние женщины вряд ли были ясновидящие. А когда Иисусу пошел пятый год или около того, неужели Он Сам бегал по поручениям матери, выпрашивая для нее заказы? – Наверное; у нее ведь не было другого посыльного. И неужели Он Сам разносил готовые работы и просил денег в уплату от имени матери? Неужели приходилось при этом краснеть мальчику Иисусу, Сыну Бога всевышнего, и матери, Его посылающей? А что если порой попадалась заказчица гордая, сварливая и языкастая? Он приносил ей готовую работу, просил заплатить, она же работу забирала, а Его выгоняла без денег, с обидной бранью, и Он возвращался домой ни с чем. О, сколько ужасных притеснений и обид приходится терпеть пришлым чужестранцам! Но Господь пришел не уклоняться от них, а все вынести. Подумай, как, должно быть, порой Он приходил домой, голодный, как обычно бывает у мальчишек, и просил хлеба, а у матери нечего было Ему дать. Разве при этом не сжималось у нее сердце? Должно быть, она утешала Его, как могла, словами, старалась приласкать, и, наверное, не раз недоедала сама, чтобы оставить что-нибудь Сыну.

      Вот об этих и подобных вещах ты сможешь поразмышлять; пример я тебе

41

Compassiva: compassio – букв. «сочувствие» (перевод греческого стоического термина «симпатия»), означает глубинное, рационально необъяснимое внутреннее родство. Этот термин возник в стоической философии – в системе строгого пантеизма. Все вещи связаны взаимным сочувствием постольку, поскольку причастны единому Богу, он же – Природа и Вселенная; все существа и вещи являются его проявлениями. Симпатия – основание причинно-следственных связей во вселенной, а для единичного существа – условие возможности индивидуального спасения путем приобщения к Целому.

Перейдя из философии в литературу и бытовой язык compati – «сочувствовать» – стало означать «поставить себя на место другого, влезть в его шкуру, посмотреть на мир глазами другого». Применительно к театру compati – «войти в роль, вжиться в образ». Именно в этом значении «сочувствие» употребляется в данном трактате; оно составляет важнейшую предпосылку медитации: с помощью воображения нужно «войти в образ» того, о ком размышляешь, встать на его место – буквально, в комнату или пустыню, где он находится; чувствовать (т. е. видеть, слышать, обонять, осязать) то же, что и тот, о ком медитируешь. – Прим. пер.