Хотим сожрать мир. Фантасмагория. Наталья Волохина

молча кивнул, и двинулся было в сторону кладбища, но неожиданно круто развернулся, заметив, как Вожак кивнул подручным:

      – Даже не думай. Дорогу найдем, не заблудимся, а неприятности, ты сам сказал, тебе не нужны.

      Приспешники шагнули назад. В полной тишине охотники проделали обратный путь по холму наверх, напряженно чувствуя спиной недобрые взгляды. Холодея прошли мимо страшного огорода и скрылись в лесу.

      Рыжий

      Тощему Дрону снился странный сон.

      Обычно снился голод – здоровенный червяк, сосущий скудный Дронов ужин у него в животе. Иногда страдалец пытался паразита выплюнуть, иногда прибить, бухаясь с размаху пузом на камень. Никогда не получалось. И дерзкая тварь хохотала, жутко причмокивая беззубой пастью, вспучивалась болотным пузырем. Дрон просыпался от ужаса и боли в брюхе.

      Но нынче снился конь. Откуда-то Дрон знал, что конь, хотя отродясь их не видал. Золотисто-рыжий жеребец бархатными, черными губами пощипывал молоденькую травку в огороде за тещиным домом. Дивная челка, роскошная грива и хвост так и переливались на солнце. Странно, что вовсе он Дрона не боялся и не убежал, даже когда охотник подошел совсем близко. Но больше всего сам себе удивлялся Дрон. Не тому, что его червяк не беспокоит, а что не пытается он поймать диво-коня, не думает о нем, как о еде.

      – Красота-то какая! – пришли на ум незнакомые слова.

      И в первый раз за последние годы стылая, тянущая боль под ложечкой сменилась ровным, приятным теплом.

      – Будто чаю с мёдом напился, – снова чужими словами порадовался Дрон.

      Конь жевал себе, не обращая внимания на «растаявшего» человека, только чуть дрогнул кожей, когда тот положил тихонько ладонь ему на шею.

      – Таким только любоваться. Любо…

      Взгляд рыжего, обращенный в себя, вдруг отозвался у Дрона пронзительной мыслью:

      – Да разве ж кто-нибудь кого-то любит?! Ведь нет ничего! Ничего нет!

      И тут же знакомая боль скрутила кишки узлом. Но Дрон, почему-то, испытал облегчение.

      Про сон никому не рассказал. Только спросил при случае у опытного Вепря, видел ли тот живого коня.

      – Видел однажды рыжего красавца. Тебе зачем?

      – Вот бы посмотреть, – мечтательно пропел Дрон.

      – Не получится, больно уж далеко отсюда. И поймали его, скорей всего, тамошние охотники, да съели.

      – Съели! – ужаснулся доходяга. – Красоту такую!

      – А ты почем знаешь, что красоту, ты ж не видал?

      – Ты сам сказал «красавца», – оправдался Дрон.

      – Да, голод не тётка, озвереешь, брат. А ты с чего про коня заговорил? Знаешь что, слыхал от кого?

      Дрон молча отрицательно покачал головой. Боялся – голос выдаст.

      Однажды на привале, после длинного перехода, бухнул Дрон и вовсе несуразное:

      – А ты, Вепрь, жену свою любишь?

      Сдержанный Вепрь изумленно уставился на товарища. Долго разглядывал с интересом, наконец, сказал:

      – Я