Кащеева могила. Илья Деревянко

которого горели зеленым пламенем. Он важно принял подношение, но есть не торопился, внимательно оглядывая присутствующих. Бизнесмены съежились. Глаза оборотня остановились на Светлове.

      – Витька, кореш! – восторженно завопил он и, перекувыркнувшись через голову, превратился в здоровенного детину, усеянного наколками.

      – Женька, Круглов?! – в свою очередь удивился тот, и оба бандита кинулись обниматься.

      – Мы с ним вместе на киче парились[4], – по ходу дела объяснил Светлов.

      Некоторое время уголовники тискали друг друга в объятиях, поминая общих знакомых: кто вышел, кто еще сидит, кого завалили[5]… При этом Женька время от времени жадно поглядывал на коммерсантов, отчего те начинали трястись как в лихорадке.

      – Интересные дела у вас здесь творятся, – сказал Витя, когда взаимные восторги несколько поутихли. – Особенно меня прикалывает шакал в очках, – Светлов захохотал, – что, все коммуняки такими стали?

      – Да нет, – ухмыльнулся Женя, – эти шакалы только по ночам преданность Ильичу выражают, а днем, как и положено, за демократию ратуют, с пеной на губах о гласности кричат. Зато есть у нас один непримиримый, не поступившийся принципами, товарищ Рожков. Он раз в неделю собирает алкашей, выдает им по бутылке, и они день-деньской носятся с красным флагом вокруг мэрии. Правда, товарищ Рожков хоть не поступился принципами, да на Кащеевы богатства польстился. Поэтому каждую ночь он превращается в чурбан и так стоит до утра. Шакалы, которым Рожков своими демонстрациями жизнь отравляет, ночью не упускают случая помочиться на него. От этого Рожков становится еще непримиримее. Гы-гы-гы!..

      В углу послышалось какое-то шуршание, и через комнату пулей пронеслась большая крыса.

      – У, сволочь! – зарычал хозяин гостиницы, метко запустив в нее подвернувшимся под руку утюгом. Взвизгнув, крыса скрылась в норе.

      – Опять подслушивал, гад! – констатировал Женя.

      – Все сообщу в соответствующие органы, вы у меня ответите по закону! – злобно пропищала крыса откуда-то из-под пола.

      – Тоже оборотень? – спросил Витя.

      – А как же, это Сережа Нелипович: по убеждению сталинист, по профессии архивист, по призванию – стукачок. Ночью подслушивает, подсматривает, а днем строчит доносы. Правда, их никто не читает: ментов, кроме крови, ничего не интересует, а гэбэшник здесь всего один, да и тот днем спит, а ночью в образе лисы скрывается в неизвестном направлении. Чем он там занимается, никто не знает, весь засекречен, но ему явно не до Сережиных писулек.

      В этот момент дверь затрещала под тяжелыми ударами.

      – Откройте – милиция! – прогнусавил противный хриплый голос.

      – Не вздумайте пригласить в дом[6], – посоветовал Круглов, снова превращаясь в волка.

      Учватов, однако, проигнорировал предостережение и кинулся отворять. Прежде чем кто-либо успел его остановить, гаишник отодвинул засов. У порога стоял

4

Сидели в тюрьме.

5

Убили.

6

Согласно поверьям, первый вурдалак может войти в дом, только если его пригласят. Потом, правда, заходит уже беспрепятственно.