Воскресни за 40 дней. Медина Мирай

плакаты на стенах, части которых валялись на полу; задвинутые шторы и неубранная постель. Комната настоящего меланхолика. Просто в голове не укладывалось: меланхолия и Алексис.

      – У тебя такой бардак.

      – Ну, спасибо, капитан-очевидность.

      Алексис отвернулся.

      Из-за беспорядка я не мог усидеть на месте. Начал раскладывать все по местам. По крайней мере, поднимать вещи с пола. Здесь и школьные раскрытые книги, диски с «Голодными играми» и «Гарри Поттером». Ничего удивительного для Алексиса, ведь это одни из самых популярных фильмов за всю историю человечества. А вот наличие этого фильма в «скромной» коллекции дисков слегка ввело меня в ступор.

      – Тебе нравится «Титаник»?

      Я обернулся к парню. Он лежал на кровати и наблюдал за мной, облокотившись об подушку.

      – Нет, сопливая драма.

      – Зачем же тебе тогда диск?

      – Он принадлежит Моне.

      Ну да, конечно. Я не смог сдержать ухмылку и положил диск в стопочку на столе.

      – А ты смотрел? – неожиданно заинтересовано спросил Алексис.

      – Нет, не смотрел.

      – Хо-хо! Серьёзно?

      – Отец не разрешал мне смотреть этот фильм.

      Я с горечью вспомнил былые дни. Они были серыми и скучными. А ведь в сериалах подростки ведут такую бурную жизнь. В реальности всё подростковое бытие состоит из школы, колледжа, ора родителей из-за неубранной комнаты и проблем с учёбой. А, и ещё несчастная любовь добавляется к этому списку.

      – Когда по телевизору шёл «Титаник», он сразу переключал на спортивные телеканалы, а возвращался к фильму ближе к концу, когда все умирали. Помню случай один. Я не смог сдержать слёз и спрятался за диваном, чтобы высвободить эмоции. А он сидел и равнодушно продолжал смотреть. После также равнодушно переключал на бесполезную политическую передачу.

      Короткая исповедь заставила почувствовать опустошение. Один из чёрных гробиков моих воспоминаний, которые я так тщательно старался захоронить, вдруг раскрылся. Теперь этот гробик растворился, а вместе с ним отчасти исчез груз с сердца.

      Взгляд Алексиса стал задумчивым.

      – А почему ты прятался за диваном?

      – Мне не разрешали плакать. Мама ругала за это постоянно. Я был очень сентиментальным и ранимым ребёнком.

      – У тебя жуткие родители.

      – Я знаю. По крайней мере, они старались быть такими, – я продолжил маленькую уборку, – Кстати, а как зовут твоего отца?

      – Бертольд…

      Мы услышали приближающиеся к комнате шаги. Возле дверей стояла Мона. Волосы уже заплетены в косу, а на девушке серое домашнее платье.

      – Ты собрался ехать?

      – Дверь закрой, – сквозь зубы процедил её брат.

      Мона бесшумно закрыла дверь.

      Алексис вскочил с кровати и подошёл к шкафу. Он стянул с себя футболку и откинул её в сторону. Моя рука машинально потянулась к его одежде и взяла её с пола. От неё веяло теплом, пахло чем-то особенным и необычным – это был