Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы. Геннадий Мурзин

по-мужски рассудительно сказал:

      – Вы не могли знать, что мы придем.

      – Знать-то не знал, но догадывался, – заметил на это Иван Христофорович и улыбнулся.

      – Ну, да… Как можно догадаться? – Маша залилась в смехе.

      – Не знаю, как, но догадался… Пожалуй, Всевышний подсказал…

      Маша попросила, при этом толкнув брата в бок:

      – А можно включить ёлку? – Иван Христофорович встал и вставил вилку, валявшуюся на полу, в розетку. Ёлка вспыхнула и заперемигивалась.

      Маша восхищенно заметила:

      – Какая красивая!.. Лучше интернатовской.

      Сергей уточнил, чтобы, наверное, порадовать хозяина:

      – В тыщу раз красивее.

      Маша спросила:

      – Дяденька, а вас как зовут?

      – Дядя Ваня.

      – Дядя Ваня, – Маша, смутившись, покраснела и опустила вниз глазёнки, – станьте нашим папой, а?

      Сергей незаметно ткнул сестренку в бок: молчи, мол, дура.

      Вопрос простенький, но Ивана Христофоровича поставил в тупик. Он развел руки.

      – Не получится… уже.

      – Почему, дядя Ваня?

      Сергей сказал:

      – Не обращайте внимания на Машку: она, знаете, какая приставучая? Приклеится – не отдерешь.

      – Но ты, Серега, ведь тоже хочешь папу, – с укором возразила Машенька.

      – Хочу! И что? А дядя Ваня, видишь, не хочет? Не приставай!

      – Дети… Кстати, вам сколько лет?

      – Ей, – Сергей ткнул в бок сестренку, – одиннадцать, а мне двенадцать.

      – Дядя Ваня, мы не понравились, да? – глядя в глаза Ивана Христофоровича, спросила Мария и поспешила добавить. – Мы папой будем называть… Мы будем послушными, и помогать вам во всем будем. Только возьмите нас.

      – Вы, дети, уже большие и должны понять: не все и не всегда соответствует нашим желаниям.

      – Не хотите, да? – упрямо повторила девочка, и на глаза навернулись слезы.

      – Не в этом дело… Вы, повторяю, уже большие и должны понять…

      Сергей нервно спросил:

      – Что мы «должны понять», что?

      – Для начала: мне много лет и я сам скоро буду нуждаться в уходе, поэтому мне никто не разрешит усыновление и удочерение. Во-вторых, материально не слишком обеспечен, и это обстоятельство тоже может стать препятствием. В-третьих, при живых родителях, а они, как я понял, у вас живы…

      Сергей зло прервал:

      – Сдохли бы…

      Иван Христофорович осуждающе покачал головой.

      – Так нельзя говорить про родителей.

      Сергей потупился.

      – Извините…

      – Мне очень жаль, но обстоятельства сильнее нас… – сказал Иван Христофорович и посмотрел на наручные часы. – Кстати, времени много и пора вам вернуться в интернат.

      Дети послушно встали и молча вышли в прихожую. Оба были готовы в любую минуту расплакаться. Иван Христофорович вынес им большой кулек.

      – Вашим друзьям.

      – Вот! –