Папа! Папочка! (сборник). София Привис-Никитина

от них навсегда.

      Калитка со двора на улицу была закрыта на ключ, и Солоха нарезала круги по большущему их двору, вокруг дома. Чем меньше оставалось провизии в её муфточке, тем мельче был диаметр её кругов.

      В конце концов, она долго кружила у дома, подгребала к крыльцу, но в дом не заходила, а ждала, пока за ней выскочит папа или мама, а то и оба. Они выскакивали, уговаривали. Солоха снисходила и входила в дом, где по случаю её прекрасного возвращения в отчий дом уже затевался праздничный ужин с тортом и конфетами.

      Но всё равно, не зависимо от мамы и папы, Солоха умудрялась проживать свою отдельную, заполненную хлопотами и впечатлениями жизнь.

      На своё пятилетие она распахнула глаза навстречу новому дню и увидела висящие на дверях одёжные плечики. На плечиках отглаженным праздником висели два платьица: одно красное в белый горошек – ожидаемое, оговоренное с мамой.

      И второе – неожиданное, победительно шикарное крепдешиновое платье, на которое даже наглая Солохина рожица не смела претендовать. Это изумрудно-жёлтое чудо-платье было придумано только для Веры, но вот болталось тут перед Солохой, волнуя воланами и немыслимым фантастическим фасоном.

      Солоха завизжала, кинулась в спальню к маме, втиснулась между ней и папой, и уже через час зацелованная и прибранная выступала по городку важной элегантной павой.

      Всё, во что были одеты её подружки по играм, было просто «тьфу на палочке» по сравнению с тем, во что одета была Солоха!

      Недоброжелатели, конечно, осуждали Веру за такое непозволительное баловство своих детей, особенно этой по пяти раз на дню переодевающейся Солохи, но счастливая Вера только улыбалась в ответ.

      Целыми днями она жарила-парила, стрекотала швейной машинкой, звенела спицами и, конечно, детки их с Лёвой щеголяли во всём с иголочки, в полном смысле этого слова.

      В это необыкновенное лето Лёва как-то пришёл с работы домой, ведя под уздцы великолепный взрослый велосипед в подарок Валерке за хорошую учёбу и бесконечные победы в спорте.

      Валерка стоял посреди двора счастливый и растерянный – он знал, что умный Лёва обязательно его поощрит за успехи, но такого изысканного необыкновенного велосипеда не видывал в их посёлке никто, это было даже выше заветной мечты это было за её пределами.

      Димка потерял язык, онемел, а Солоха смотрела не на велосипед, а на счастливого Валерку, который вот так просто и незатейливо попадал в разряд небожителей.

      Катались все взрослые ребята, катался Димка, еле доставая до педалей, одна Солоха оставалась униженной и зависимой: возьмут или не возьмут на багажник?

      Она целыми днями носилась за хвостом блестящего убегающего велосипеда и канючила:

      – Прокати меня, Варелик, прокати меня Дима!

      Варелик иногда катал, но Димка – это был просто какой-то злодей! Он обговаривал немыслимые условия, изматывал душу, потом всё-таки усаживал на багажник.

      Но Солоха не успевала насладиться счастьем: на полпути, он сбрасывал её с багажника и оставлял на дороге одну,