Горбовский. Марина Алексеевна Зенина

что он ей снился, и сон был отвратительным, как опарыши в разлагающейся плоти.

      – Что ж, если позволите, я ознакомлю Вас с лабораторией, введу в курс дел и объясню обязанности, – добродушно сказал Пшежень.

      – Нет, посидите еще, Марина Леонидовна! Мы ведь едва-едва узнали друг друга. Поговорим немного, а после я и сам могу устроить Вам экскурсию хоть по всему НИИ, – предложил Гордеев.

      – Это совершенно ни к чему, – произнес Горбовский, поднимаясь из-за своего стола, – есть дела поважнее. Кстати, почему Вы не в спецодежде, Спицына? Уже второе нарушение за сегодня, – заметил он, обратив на Марину взгляд, колкий и меткий, как ядовитый дротик.

      Марина не нашлась, что ответить, но решила без паники реагировать на замечания. Она была готова к этому, она настраивала себя на то, что Горбовский неизбежно начнет придираться по любому поводу.

      – Пока в этом нет ничего страшного, Лев Семенович, – сказал Пшежень. – Дело поправимое.

      Горбовский сердито смолчал. Немного погодя он достал из выдвижного ящичка стола белые перчатки и мастерски натянул их на ладони. Марина еле удержалась от вздоха. Она тут же вспомнила отца, и холодок заскользил у нее по шее. Лев Семенович поднялся и ушел в соседнее помещение. Диалог с коллективом продолжился в более теплых тонах.

      – Не реагируйте на него слишком болезненно, Марина Леонидовна, – посоветовал Гордеев заговорщически. – Это пройдет. Он просто не любит посторонних.

      Но Спицына и без этого совета избрала своей стратегией благоразумие и хладнокровие. Это была уже не та студентка, которая грубила Горбовскому на комиссии и разговаривала с ним развязно и грубо. Теперь она как будто проникла в недоступное ранее логово паука, и выяснилось, что не так страшен черт, как его малюет собственное воображение. Сейчас осталась только тихая ненависть, которой нельзя давать волю.

      «Не любит посторонних, – подумала девушка, – да он вообще никого не любит».

      – Даю голову на отсечение, что вас подкараулили и перехватили как минимум двое ученых сегодня утром, – загадочным голосом произнес Гаев.

      – Абсолютно так.

      – Зиненко и Крамарь?

      Марина кивнула.

      – Ох, бойтесь Крамаря, юная леди, – наставительно помахал пальцем Пшежень. – Вот, кого стоит опасаться молоденьким девушкам вроде Вас.

      – Пусть только попробует, – вспыхнул Гордеев, – мы Вас никому не отдадим, Марина Леонидовна. Так что на счет экскурсии по НИИ? Сразу после того, как Юрек Андреевич вычитает вам ваши обязанности, разумеется. Ведь долг превыше всего.

      Марина прикинула в уме и согласилась, к великой радости двоих из ларца.

      Приходить сюда она должна была ежедневно, работать с девяти утра до трех дня с обедом. Работа ее заключалась во многих мелких вещах, напрямую связанных с вирусологией. В основном ей предстояло делать то, что ей скажут, покажут и объяснят. В общем, даже дурачок способен справиться, что уж говорить о Спицыной. Пока что все шло довольно неплохо, и даже Горбовский не показывался наружу с того момента, как вышел. Его отсутствие несказанно