Год 1492-й: конец света или начало истории?. Андрей Пустогаров

царственный ребенок, вследствие семейной вражды, гонения от родственников, подвергался страшным опасностям, спасся чудесным образом, воспитывался в уединении, среди низких людей, набрал себе из среды этих людей новую храбрую дружину, одолел с нею противников и стал основателем нового общества, нового могущественного государства, проводил всю свою жизнь в борьбе и оставил по себе двойную память: одни благословляли его, другие проклинали», – пишет С. М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен» и продолжает: «О ком это идет речь? что это хотят нам повторять старую сказку о Кире и Ромуле: кто ей теперь верит? Сказывается не сказка, не о Кире и Ромуле идет речь, приводятся неоспоримые известия о русском царе Петре Алексеевиче» (т. 14, гл. 2).

      В 2.1.1 мы отметили, что у истоков истории о Лжедмитрии стоял Лопе де Вега. А откуда достались нам «неоспоримые известия о русском царе Петре Алексеевиче»? Из Франции, любезный читатель. И сочинил их хорошо знакомый тебе Вольтер. Правда, не только он, но и его французские предшественники.

      4. Принц Кушимен и другие

      Процесс создания истории Петра I описан в книге С. А. Мезина «Взгляд из Европы: французские авторы XVIII века о Петре I» (Саратов, СГУ, 2003).

      «…смерть царя вызвала появление моды, которая просуществовала вплоть до периода империи (Наполеона – А. П.): Петр Великий стал героем пьес, опер, эпических поэм…», – цитирует Мезин современного французского историка и добавляет, что мода на Петра I появилась во Франции еще до его смерти (Мезин, гл. 2).

      Заметим, что миф о Петре развивался в двух направлениях: поначалу Петр изображался как дикий азиат. Что и не удивительно, поскольку Россия и Франция находились в противоборствующих коалициях. Де ла Невилль в своих «Любопытных и новых известиях о Московии» (1698) дал такой портрет русского царя: «Несмотря на то, что ему только 20 лет, голова у него постоянно трясется. Любимая его забава заключается в натравливании своих любимцев друг на друга, и весьма нередко один убивает другого из желания войти к царю в милость».

      (Добавим, что в сочинении Невилля в полном виде изложена история царевны Софьи, Голицына и стрелецкого бунта).

      «Французская публика читала о победах Карла XII в России, узнавала полуфантастические подробности о жизни Меншикова в романе «Le prince Kouchimen», приписываемом аббату Ф.-Т. де Шуази (1710), питалась слухами об экстравагантных выходках русского царя. В «Memoires du Chevalier Hasard» (1703) их автор, некий С. де Куртильз, якобы присутствовавший на встрече Петра I с курфюрстом Бранденбурга, нарисовал такой портрет русского царя: «Несколько дней спустя приехал царь Московии, что обеспечило нам развлечение на пять или шесть дней. Никогда мы не видели столь необычных манер… Он въехал в город втихомолку на смехотворном экипаже; он был больше похож на медведя, чем на человека, он был одет в шкуры и колпак на голове. Одежда волочилась по земле вместе с саблей колоссальных размеров. Усы его закручивались вокруг ушей… Он приблизился к курфюрсту не снимая с головы колпака, с испанской важностью, не сгибаясь, словно аршин проглотил».