Метро 2033: Пифия. Сергей Москвин

прокрутила в голове новое имя. Нет, она никогда не слышала о Стратеге.

      – Так что ты решила? – напомнил он о себе.

      – Я подумаю.

      Фразу оборвал грохот сдвоенного выстрела. Стратег вжался в кресло, его телохранители ничком повалились на пол. Их разговора никто не слышал – других посетителей в баре не было, а востроглазую подавальщицу-официантку Стратег повелительным жестом отправил в подсобное помещение, как только она поставила на стол тарелку с нарезанными лимонами.

      Ему понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что сидящая напротив женщина не собирается в него стрелять, и его испуг тут же прошел. Он оторвал взгляд от дымящегося пистолета в ее руке и оглянулся на лежащих за спиной громил, под простреленными головами которых уже появились маленькие лужицы крови.

      Валькирия ожидала от него более эмоциональной реакции, но Стратег всего лишь причмокнул губами и понимающе кивнул. Потом перевел взгляд на собеседницу и утвердительно сказал:

      – Как я понимаю, это было согласие. Иначе бы третья пуля досталась мне?

      Ей оставалось только признать, что новый заказчик еще и чертовски догадлив.

* * *

      – А как бы ты меня назвала? – спросила женщина-кошка.

      Майка даже испугалась. «Неужели у нее нет имени? Но так не бывает!»

      – Но ведь твоя мама… – робко начала девочка.

      – Что, мама?!

      Майка почувствовала, что женщине стало неприятно, неприятно и больно, но она все-таки задала свой вопрос:

      – Мама дала тебе имя?

      – Это было давно, – отрезала женщина. Майка сразу поняла, что она не хочет говорить о своей маме. Наверное, она умерла, и ей тяжело об этом вспоминать.

      Рука женщины обхватила стоящую на столе жестяную кружку и сжала так, что побелели костяшки пальцев, а кружка смялась, словно это был и не металл вовсе, а тонкая бумага. Потом женщина опомнилась и начала выгибать кружку обратно. Майка глядела на ее руки и не переставала изумляться, какие у нее сильные пальцы.

      – Один человек назвал меня гончей, – продолжая возиться с кружкой, внезапно сказала женщина.

      – Гончей?

      Женщина кивнула.

      – Угу. Это такая собака, охотничья. Знаешь, кто такие собаки?

      Майка знала. Несколько раз через их станцию проходили вооруженные люди с большими, лохматыми зверями. Звери рвались с цепей, крепко намотанных на руку хозяина, злобно рычали и лаяли на всех вокруг. Сестра потом объяснила Майке, что эти люди – фашисты с соседней Тверской, а неизвестные звери – собаки, которых фашисты разводят, чтобы те помогали им ловить, а потом загрызать пойманных пленников.

      – Ты не похожа на собаку.

      Женщина печально вздохнула.

      – На кого же, по-твоему, я похожа?

      – На кошку.

      На ее лице появилась улыбка, но не радостная, а скорее грустная.

      – На кошку, – словно пробуя слово на вкус, повторила она. – Ему такое сравнение не понравится. Нет, собака и только собака!

      Майка