Слепой. За гранью. Андрей Воронин

же обокрал пацанов!

      Долговязый поспешно замотал головой.

      – Меня оклеветали! – возразил он. – Я не крал бабки, я их вложил в дело!

      – Без нашего на то дозвола? – с нескрываемым удивлением спросил Князь.

      Долговязый с трудом проглотил застрявший в горле комок.

      – Так не было времени, – пояснил он, – нужно было принимать решение на месте и сразу же…

      Договорить ему не дали.

      – Заглохни! – подскочив на стуле, взревел Серый. – Ты, падаль, запустил свою грязную лапу в общак и думал, что это тебе сойдет с рук!?

      Долговязый попытался привести еще какие-то аргументы, но все было напрасно, его судьба была уже предрешена.

      – Грязной лапе, которая залезла в общак, место на помойке, – спокойно и громко произнес бригадир.

      Все присутствующие замерли в ожидании дальнейших его приказаний. Илья Моисеевич безучастно наблюдал за происходящим, понимая, что добром все это закончиться не может. И не ошибся в своих ожиданиях. Серый, выпрямившись во весь рост, поднял руку и вынес окончательный вердикт.

      – Отрубите ему кисть! – приказал он Кочану.

      Бугай слегка скривился в недовольной гримасе: по-видимому, наказание показалось ему недостаточным для человека, который позволил запустить свою руку в чужой карман. Ему больше по душе пришелся бы приказ отрубить Гвоздю «шляпку» по самый корешок. Однако возражать бригадиру он не стал.

      – За что?! – выдавил из пересохшей глотки Гвоздь, главный сборщик податей бригады Серого. – Я же для дела старался…

      Однако долговязого уже никто не слушал. Один из крепких парней схватил его сзади за волосы и пережал рукой шею, а другой схватил руку Гвоздя и, дернув на себя, положил ее на колоду.

      – Пацаны, вы что?.. – испуганно пробормотал Гвоздь.

      – Мы тебе больше не пацаны, падаль! – вытаскивая из колоды огромный топор, ледяным тоном произнес Кочан.

      – Князь, я не виноват! – из последних сил истошно выкрикнул Гвоздь и попытался вырваться из крепких объятий бывшего подельника, однако тот еще крепче обхватил рукой жертву и сильно сжал ее шею, отчего Гвоздь побагровел, как сочный и спелый бурак.

      Кочан вопросительно посмотрел на бригадира.

      – Серый, может, отбрить по локоть? – с надеждой поинтересовался он.

      Серый неторопливо поднял левую руку, а пальцами правой руки провел по ней возле кисти.

      – Понял… – разочарованно прошептал Кочан и, шумно вздохнув, занес топор над головой. – Держи крепче, Леха! – предупредил он парня, который держал Гвоздя за ладонь. – А то ненароком промахнусь…

      Парень с некоторым испугом посмотрел на приятеля и хотел было что-то возразить, однако не успел ничего сказать: топор палача с громким стуком отчленил кисть сборщика податей.

      – А-а! – раздался душераздирающий крик Гвоздя, но тут же оборвался.

      Тело наказанного вора обмякло в руках его стражника, растерянно глядевшего на обрубок руки, из которого фонтаном били струйки алой крови. Леха также пребывал в некотором