Бунтующий Яппи. Василий Богданов

боярами. Поэтому он и свободен от мнения толпы. – Последнее слово Илья плотоядно закусывает куриным крылышком «буффало».

      – Монархия – лучшая форма правления, если монарх душка! – говорю я.

      – А демократия твоя… – Он мочит усы в пиве. – Демократия тоже хороша только тогда, когда все депутаты ангелы, блин. – Он ставит кружку и начинает загибать пальцы. – Это раз. Когда в правительстве одни шестикрылые серафимы заседают – это два. И когда Президент… – Илья снова тычет пальцем вверх. – Сам! Это три. А теперь, – продолжает он, – скажи мне, какова вероятность того, что вся эта разношёрстная свора, все эти депутаты, министры, премьеры, президенты окажутся хотя бы как минимум честными?

      – Так на то и система, чтоб независимо от людей работала. Честные они или подонки – это без разницы.

      – Нет такой системы, которая бы не зависела от людей, – возражает Илья. – Нельзя верить в систему. А что теперешние «единороссы», что так называемые демократы заставляют народ верить. Не бойтесь, мол, что у власти упыри, у нас же Система! Демократия или Вертикаль власти – как ни назови, а всё одно – Система. Система всегда будет работать, Система не допустит и так далее. В человека надо верить, а не в Систему. Вот при монархии верят в человека, заботятся о его воспитании. Тут тебе и династические традиции, и всё остальное. Человека сызмальства готовят к трону, внушают ему правильные мысли. Какова вероятность того, что к власти придёт упырь? Есть, конечно, но ничтожно малая. Вот в чём фикус. И уж точно она меньше, чем когда власть человеку достаётся случайно.

      Закончив речь, Илья смотрит на нас.

      – Замша, скажи, разве он прав? – спрашиваю я.

      В ответ Замша пожимает плечами и изучает столешницу:

      – Не вижу смысла с вами спорить, вы оба упёртые фанатики. И каждый по-своему впадает в крайности.

      – А как же иначе?.. – Илья обгрызает косточку и глядит прямо на Замшу. – Пока ты молодой, ты должен впадать в крайности. Ты должен всё делить на чёрное и белое. Вот будет тебе лет сорок, тогда и можно мир считать серым, а покамест нет.

      – Что поделать, во мне мало очень бунтарской крови, – сетует Замша и берётся рукой за подбородок. – Да и в вас, если разобраться, тоже. Вы всё только говорите, как оно было бы лучше, но ничего для этого не делаете. Наши дети вообще нас презирать будут за то, что мы свою молодость потратили на достижение сытого буржуазного счастья!

      – А ты чего хотел? Революции? – интересуюсь я.

      – А я не против революции, – вмешивается Илья, – только такой, в результате которой победили бы русские и конституционная монархия.

      – Знаете, у Макаревича есть песня про битву с дураками, – говорит Замша. – Я чем больше занимаюсь юридической практикой, тем больше понимаю: вот с кем надо реально бороться! Дураки не достойны ни власти, ни собственности! А посмотришь: кругом власть и собственность достаются как раз дуракам. А дурак у власти – это же обезьяна с гранатой. Это в сто