По крапу. Повести и рассказы. Сергей Федорович Чевгун

жил один, и кофе в постель ему никто не подавал. Он сам приготовил себе кофе, нарезал ветчины, достал из холодильника крабовую клешню. Впрочем, её он так и не тронул. Краб хорош, если он только что сварен, у холодного вкус не тот!

      Ровно в восемь приехал Бацай.

      – Ну, что, едем?

      – Конечно. С Арсеном договорился?

      – Да. Он все приготовит.

      – Хорошо.

      Дом был новый, месяца два как построенный. На лестнице все еще пахло свежей краской, алебастром и еще чем-то волнующим и необыкновенным. Недавними новосельями, наверное…

      Каратов вышел из подъезда, глянул по сторонам. Сегодня будет трудный день!

      Сели в «тойоту». Поехали.

      Дорога пока была относительно свободной. Ехали быстро. В колонках бушевала страстная Тина Тернер – пела о чем-то красивом и бесконечно далеком. Наверное, о том, как это прекрасно – проснуться рано утром в маленькой хижине на берегу вечно теплого моря, открыть глаза – и увидеть на горизонте… Ну да, конечно, белый пароход. А что же еще? Прекрасный такой пароход, на котором так легко уплыть в страну оживших грез и исполненных желаний, были бы только деньги… Ну и загранпаспорт, конечно.

      В аэропорту они минут двадцать просидели в машине, почти не разговаривая. Столичный гость появился неожиданно. Степенно поздоровался с Каратовым, сдержанно кивнул Бацаю и уверенно расположился на заднем сидении.

      – Пиво будешь? Японское. Холодненькое!

      Это сейчас баночное пиво на каждом углу, а тогда оно было большой редкостью.

      – Ну, если только японское, – гость повертел в руках банку. – Попробуем, чем вас здесь травят!

      «Пока все эти „сахалянчики“ да „глобусы“ закон не нарушают – мы их не трогаем, – любил повторять на оперативных совещаниях майор Колючко. – Но пусть они попробуют хоть на чуть-чуть закон подвинуть – как миленьких, возьмем!» Но вот беда: «авторитеты», как на грех, вели себя на редкость пассивно: убивать – не убивали, на дорогах разбойничать с ножом тоже вроде не разбойничали. Так что 6 отделу оставалось лишь приглядывать за местными и заезжими «авторитетами» – и копить на них оперативную информацию (с расчетом на будущие их прегрешения), копить – и приглядывать, приглядывать – и копить…

      Ржавый был у оперов под круглосуточным наблюдением. И, когда, отоспавшись после полета в «Кентавре», он отправился на встречу с Гарцем, оперативники аккуратно пристроились за каратовской «тойотой». Будто связанные одной нитью, машины проехали по улице Ленина, свернули налево к рынку и мимо него помчались по направлению к Холмску – к ресторану «Митяй», где их должен был ждать Гарц.

      Надо отдать должное Каратову – место для встречи он выбрал весьма удачное. Едва Каратов с московским гостем вошли в помещение, «Митяй» (впрочем, по паспорту он значился как Дмитрий Алексеевич Ступин) вывесил на дверь табличку: «Извините, у нас санитарный день!». Так что подъехавшим операм только и оставалось, что плюнуть