Без утайки. Повести и рассказы. Сергей Чевгун

больше! От чиновников стали требовать, чтобы они не только приходили на службу, а еще и трудились все восемь часов, а не дурака валяли. Рабочим строго-настрого запретили подходить к станку, ежели кто на ногах не стоит. А тем, кто стоял, стали выдавать план-задание на день. И часто можно было теперь услышать на улице грозный крик постового: «Ты куда это, контра, прешься на „Мерседесе“? В ЧК захотел?». И многих, заметим, свезли в эту таинственную «чеку», но еще больше и без нее перевоспиталось.

      А однажды утром в городе N. заиграл духовой оркестр, и горожане вышли на большой субботник. Кто ларьки с пересохшими «сникерсами» бульдозером сносил, кто заграничные же вывески с домов снимал и аккуратно на дрова складывал. И к вечеру город преобразился настолько, что и не разберешь, в каком времени здесь люди живут. Глянул народ на дело рук своих и тихо-тихо разошелся по домам. А ранним утром следующего дня ушел в поход на Москву из славного города N. Первый Особый Железный Неустрашимый полк имени товарища мэра Перепехина.

      Уйти-то полк ушел, но до столицы так и не добрался. Сгинул полк как боевая единица, едва лишь бойцы в первом же занятом городе вновь ощутили в руках бумагу нынешних рублей. А где-то под Тверью, не выдержав тягот суровой походной жизни, слег в постель и сам товарищ мэр Перепехин. Лежал он, правда, недолго и поднялся живой-здоровехонький, едва лишь остатки Особого Железного протарахтели по направлению к станции Пеньки. И тем же вечером вернулся Перепехин в город N. на попутной электричке.

      Нечего и говорить, что дома мэра ждала работа, основательно запущенная в связи с походом на Москву. Говорят, Перепехин сидел за работой день и ночь, и в конце концов, кое-чего добился. Во всяком случае, чиновники слышали, как телефон с утра громогласно пообещал: мол, привезем мы вам деньги, привезем! И действительно, к вечеру их уже привезли. Так что всякая надобность в бумажках тыща такого-то года отпала совершенно.

      * * *

      На днях я заехал в город N. по своим делам. Вполне приличное, скажу я вам, местечко! Банкиры, чиновники, «Мерседесы» по улицам рыщут… Ну, словом, все как у людей. И перед соседями ничуть не стыдно.

      Однако городского мэра и бывшего товарища Перепехина в администрации я не застал. Давно уже, говорят, отошел он от хлопотных чиновничьих дел и занимается нынче исключительно благотворительностью. Но каждый год, в один и тот же день и час, приезжает Перепехин к родной мэрии, садится на лавочку у входа и долго сидит, размышляя о чем-то, а может быть, и кое-что вспоминая.

      – А пошли бы вы все!.. – наконец, говорит Перепехин, ни к кому конкретно не обращаясь. Садится на трамвай – и едет к себе домой. И к мэрии больше не возвращается.

      Итак, бывший мэр и товарищ уезжает, а жизнь в городе N. продолжает идти своим чередом. Цветут на улицах липы, рассыпается брызгами в городском парке фонтан, и гуляют