Ангелы. Дарина Грот

ты наделал!» а после заставить его извиняться. А потом я думал, а зачем я должен это делать? Что от этого изменится? Эти двое померятся через пару дней и буду хохотать во всю глотку, сидя на кухне.

      Порой Роза обвиняла меня в том, что я не веду себя как мужик. По ее мнению я должен был разбить брату рожу. Я же так не считал. Люц не переходил рамки дозволенного. К тому же он не хамил, как казалось ей, более того всегда подбирал различные уменьшительно-ласкательные словечки и в итоге получалось: лапушка, солнышко, милочка, дорогуша и тому подобные высказывания, которые меня жутко раздражали, зато Розу радовали. Я молча переживал внутри весь тот ад, а Роза явно выказывала, что ей приятно, как с ней обходится Люц. В этом плане она была молодец: она говорила и показывала, когда брат бесил ее и когда нет.

      Как-то так. Со временем я начал привыкать к беспределу в нашем доме. У брата постоянно были разные девушки и мне казалось, что их круговорот никогда не кончится. Я даже не мог поверить в то, что в нашем затхлом городишке было столько девушек. Люцифер, питаемый энергией природы, никогда не останавливался. Был бы я на его месте, я бы просто утомился сношаться каждую ночь, пытаясь ублажить очередную дуру! Это реально отнимает много сил. Поэтому я думал, что Люцифер существует за счет солнечной энергии, ну или еще что-нибудь такое. У брата не было ничего нового, его жизнь одного спермотозоида просто продолжалась.

      Порой Роза смотрела на его девушек, как на что-то чрезвычайно заразное, с некой брезгливостью в глазах… с ревностью. Но я сразу же начинал вести разговор сам с собой, типа, «ты чего, чувак, чокнулся? Совсем уже оскотинился?». Вроде после прочтения лекций самому себе, я становился спокойнее, ревность к Люциферу в глазах Розы исчезала.

      В какой-то момент я начал замечать, какой отпечаток оставлял на нас наш злополучный ВУЗ… особенно на Розе.

      Почти с каждой неделей она менялась. Она становилась все тяжелее и тяжелее. Мне было тяжело носить ее в голове. Она сменила стиль одежды, стала более вызывающе что ли, броской и вульгарной. Роза одевалась так, чтобы подчеркнуть фигуру, чтобы уничтожить меня морально. Она почти перестала убого красить свои брови. На каждой паре, которую вел мужик, Роза была просто бесподобна. Она медленно превращалась в стерву, пока только во внешности. Поначалу я был чуть-чуть рад этому: уж слишком она была хороша, что, несомненно, стало причиной для ревности.

      Но я опять же молчал. Честно, я не хотел ничего говорить ей, чтобы не поругаться. Мне очень не нравилось когда мы с ней были в ссоре. Но как же хреново, когда всякое говно переживается внутри, особенно ревность, когда хочется снести голову, а ты можешь только улыбаться и говорить о любви.

      Я учился властвовать над собой, своими «негативными» эмоциями, своей ревностью. В то время как Роза становилась редчайшим цветком, глядя на который хочется сорвать, положить его в книгу и засушить. Сухой цветок в руках – лучше, чем никакого. Роза действительно стала ангелом. Ее белоснежное каре, тонкая шея, большие голубые