Счастья не бывает много. Георгий Александрович КАЮРОВ

какие духи у жены, какая помада, в каком магазине она покупает вещи? – весело заговорил Григорий Михайлович. – Откуда я знаю в каком? Говорю я и не знаю, а зачем ей ходить по магазинам? Я всё сам покупаю. Женщина таможенница, как это услышала, широко раскрыла глаза: «Этого не может быть!» говорит. Для их женщин – это нонсенс. И снова меня допрашивать.

      – Ага, я помню, – входя на кухню, присоединился к беседе Матвей. – Нас с Таней завели в комнату. Я держу её на руках, а она смеётся. Две женщины наблюдали за каждым нашим движением. Иногда одна из них спрашивала: «Эта девочка кто тебе?» Сестра, отвечаю. «А как её имя?» Таня, отвечаю. Таню спрашивают: «Кто этот мальчик?» А она говорит: «Мотя». Женщины переглядываются и снова спрашивают: «Как его имя?» Она снова отвечает: «Мотя». Тогда меня спрашивают: «Мальчик, как твоё имя?» Называю – Матвей.

      – В общем, пять часов нас допрашивали перекрёстно, – вздохнула Елена Николаевна.

      – Как всё обошлось? – Инга слушала с интересом.

      – Обошлось, – Елена Николаевна горящими глазами посмотрела на мужа. – Если бы наш папа не перепутал мою дату рождения, то и не начиналось бы.

      – Зато в каком прекрасном приключении поучаствовали! – весело продекламировал Григорий Михайлович. – Да, доча?

      – Да, папа, – отозвалась Люся.

      – Как всё-таки выкрутились? – не понимала Инга.

      – Как всегда, на моих уникальных способностях, – воскликнул весело отец.

      – Григорий Михайлович сразил их своей наблюдательностью и глазомером, – заулыбалась Елена Николаевна. – Он назвал все наши размеры, а потом стал называть размеры одежды таможенников. Называет размеры талий таможенниц. Те обижаются, а их мужики смеются. В общем, превратил всё в балаган, – Елена Николаевна махнула рукой. – В итоге отпустили нас. Только Страсбурга мы не увидели, поздно было уже.

      – Это как ты сделал? – не поверила Инга.

      – Просто, – отец оценивающе окинул взглядом дочь. – Я могу с точностью назвать все твои размеры. Хочешь, поспорим?

      – Инга, не спорь, – вмешалась Люся. – Проиграешь.

      – Как это? – Ингу заинтриговало заявление отца, и она в уме прикидывала – шутит или правду говорит. – Давай.

      – Не спорь, не спорь, – призвала прибежавшая на кухню Таня. – Проиграешь.

      – Спорим. Вдруг выиграешь, – подначивал отец. – Давай на пять размеров поспорим.

      – Спорим, – с вызовом согласилась Инга, ища поддержки у Елена Николаевны, но та никак не участвовала в назревающем споре, только улыбалась, продолжая заниматься приготовлением ужина.

      – Начнём! – скомандовал отец, обведя всех детей серьёзным взглядом, чем вызвал общее веселье, а Люсенька захлопала от восторга в ладоши.

      – Папа, можно я что-то тебе скажу на ухо, – вызвалась она.

      – Давай, только быстро, – разрешил отец.

      – Поддайся, – Люся прошептала так, что услышали все.

      – Никаких поддавков, – отрезал отец. – Приступим. Рост – метр шестьдесят девять.

      – Это