Крупицы золота в тумане. Даниил Горбунов

красивые. Эдвин замечал, как над ними пролетают какие-то птицы, каких он никогда не видел на Востоке. Прекрасные виды, сочетающие в себе то горы, то долины, дух приключений, надежды на светлое будущее воодушевляли Эдвина и заставляли его думать, что если так пройдёт всё это путешествие, то он, должно быть, даже его и не заметит.

      Разговоры были единственными развлечениями в пути. Но о чём бы путешественники не начинали говорит: о политике или положении рабов на плантациях, – их обсуждения и споры рано или поздно неминуемо касались Калифорнии и добычи золота.

      Каждый имел своё представление о золотых приисках, и, проезжая сейчас удивительно красивые места, многие, как и Фрэнк, не думали о великолепии природы, которое открывалось перед ними, а мечтали о богатой драгоценным металлом стране. Мечта хоть и дарит новые силы человеку, но при этом она способна ослеплять его и делать практически бесчувственным. Так и случилось со многими путешественниками, они подгоняли лошадей, чтобы как можно быстрее добраться до заветного края и действительно верили, что им по плечу абсолютно любая преграда. Мечта дарила им примерно такие же крылья, какие появляются у влюблённых, спешащих на встречу друг другу, и, расправив эти крылья, будущие старатели спешили к своей цели, подгоняемые ветром с реки Плат.

      Эдвин ехал и слушал, что говорят другие. Конор, вопреки его предположениям, за сегодня не поведал ни одной смешной истории, он рассказывал Марку и ещё нескольким товарищам о своей жизни.

      – Я вообще-то из Нового Орлеана, – сказал Конор и поправил съехавшую на бок шляпу.

      – Ну, слыхали, слыхали такой город, и что теперь? – произнёс Марк и широко улыбнулся, показав на редкость ровные зубы.

      Выделяли его на фоне остальных путников не только идеальные зубы, но и рыжий цвет волос, хорошее зрение и развитая моторика. Эдвин не мог не заметить, как накануне вечером Марк ловко тасовал карты, точно учился этому с рождения. Да и ещё Марк оказался очень внимательным человеком: он единственный заметил, что Конор попытался сжульничать в покере, спрятав одну карту.

      – Отец мой владел большой плантацией и кучей черномазых, – продолжал Конор. – Целый посёлок этих негров был. Встаёшь, значит, по утру и отправляешься смотреть, как черномазые собирают хлопок. Красота необыкновенная! Думаешь, как же чертовски хорошо, что ты белый! Если настроение плохое можешь и за кнут взяться, я так всю злость на неграх вымещал, и по мордам их бил и по задницам. Красота, одним словом. Красота!

      Конор прекратил рассказ, сплюнул и отпил воды из фляги.

      – Ну, а сейчас-то где эти твои «черномазые»? – спрашивал Марк, всё так же широко улыбаясь.

      – Продал я их, когда папаша помер. У него долгов скопилось немерено, поэтому и пришлось их на рынок свести. А так если бы отец в долги не влез, то, конечно, оставил бы. Только уж, наверное, чокнутый откажется от целого посёлка негров. Делать можешь с ними что хочешь, наказывать, как хочешь. Один, помню,