Русские не придут (сборник). Александр Кабаков

страшен утром.

      – …А у меня мужа убили еще в запрошлом годе, – продолжала женщина свой бесконечный рассказ. – Хороший был мужик, руки на месте, всем нашим, с Красного Камня – это ж у нас район такой в городе, машины ремонтировал, а они ж его и убили… Прямо на сервисе и убили, монтировкой вдарили, деньги – сколько тех денег было, может, тысяча, старыми еще, «горбатыми», так они взяли и ушли. Соседи…

      Я промолчал. Сколько уже слышал я этих историй – и просто в очередях, и от очевидцев, а вот теперь и от пострадавшей… Мне не жаль было ее умельца-мужа, для которого тысяча «горбатых» – как раз столько, сколько мы с женой тратили на весь недельный хлебный паек, – были не деньги. Не жаль было и ее, которая сейчас с сотней, а то и двумя этих тысяч приехала «по обувь» и, вспоминая мужа, тащится со мною ночью на площадь. Мне даже и того парня-металлиста, что висел, поблескивая шипастыми браслетами, было не жалко. Жалко мне почему-то было нелепой гостиницы со шпилем…

      Мимо знаменитого дома с нехорошей квартирой, у подворотни которого дежурили пикеты с нарукавными повязками «свиты сатаны» и в кошачьих масках, мимо Патриарших, по периметру которых медленно ехал полицейский патрульный танк, скользя прожекторным лучом по фасадам, окружающим пруд, мимо какого-то посольства, обложенного мешками с песком, над которыми возвышались голубые каски китайцев из ооновского батальона, мы вышли на Спиридоновку.

      – …И вот я вас хочу спросить, а у вас нема, случайно, конечно, новых талонов? – Женщина заглянула мне в глаза сбоку, и снова в синем сиянии луны ее лицо мгновенно проделало путь превращений от рекламы какого-нибудь довоенного шампуня из полузабытой «Бурды» до панночки дьявольской. – А я б у вас покупила б, один к ста или как тут в Москве дают? Очень мне обуви надо…

      – К сожалению… – я остановился. Только теперь я заметил, что так и тащу на виду автомат с примкнутым штыком. Складывая и убирая «калашников» под куртку, я повторил: – К сожалению… у меня есть совсем немного… только не сегодня… впрочем… если на площади ничего, за чем я иду, не будет, я могу вам отдать, по обычному курсу, один к восьмидесяти… на следующей неделе я должен получить еще немного… так что, если хотите…

      – Вот же спасибо! – Она сразу забыла все свои давние горести и страхи этой ночи. – Вот же спасибо вам! Так я с вами уж, конечно, до самой площади и пойду. А можем, если хочете, вот и на лавочке тут посидеть… пока ж рано?

      Слева от нас был маленький сквер возле какого-то дома из старых функционерских. Пустая милицейская будка с выбитыми стеклами темнела на краю сквера. Я взглянул на часы на столбе – было без четверти два. На площади я собирался быть около пяти.

      – Что ж… давайте посидим, покурим.

      Мы разыскали в темноте полусломанную скамейку, сели, закурили. У нее была, конечно, настоящая «Ява», я свернул свою, от протянутой ею пачки отказался – много лет уже я не принимал никакого угощения. Мы затянулись, я достал транзистор – минут пять можно