Птица дивная. Кира Кольцова

и через метров пятьсот, сдавленный моим телом, сумел только одно – нажать на тормоз.

      Я не знаю, какая степная кочка спасла нас от кувырка, но машина – остановилась. Русанов, подчинившись, отпустил руль… Я – отпрянула от него, как ужаленная. Он – обмяк и закрыл глаза.

      – Прости…, прости меня, – шептал он.

      Я плакала и молчала. Сил не было ни говорить, ни что-либо делать. Около получаса, мы просидели молча.

      – Надеюсь, вы в состоянии вести машину?

      Русанов вытер потный лоб, не обращая внимания на рваную рубашку – повернул ключ в замке зажигания. Он, вероятно, знал эти места, потому что подобный «вояж» в незнакомое место, привел бы к другим последствиям – мы бы просто заблудились – вокруг ведь не было ни одного ориентира – только река. Он вел машину – жалкий и уставший! Возраст, вдруг всей своей массой навалился на него и проявился в каждом его движении, в выражении лица, в потухших глазах.

      Я разглядывала его, надеясь, что он посмотрит в мою сторону. Я очень хотела посмотреть ему в глаза, но он, зная это – так и не повернул голову.

      Через некоторое время, мы въехали на территорию управления. Машина Русанова, от жуткого слоя пыли, выглядела так, будто, еще недавно, побывала под вулканическим пепельным «дождем». Я выскочила из нее и побежала к себе – в кабинет. Юбка перекрутилась на мне, с боку лопнул шов на топике и оторванный клапоть – повис, привлекая к себе внимание. Мне не было дела до Русанова – как он там, старый дурак! Мне было безразлично! «У меня маленький ребенок, а он – старый пень – чего удумал!» Роем жужжали фразы, очень хотелось кричать или вернуться и разбить кувалдой всю его машину вместе с ним! А лучше сразу вызвать наряд милиции!

      Людмила, тем временем, сидела в своем отделе кадров и что-то печатала. Дежурный ворвался к ней и хрипло закричал:

      – Там! Людмила Николаевна! Там…

      – Что!

      – Анжелика Юрьевна! Она… на ней рваная одежда! Она вся в пыли… у себя в кабинете.

      Я обтиралась влажным полотенцем, успела привести в порядок волосы и одела вместо рваной кофточки – футболку, благо хранившуюся у меня в шкафу, на случай уборки.

      – Ну и видон у тебя! Людмила ногой выбила дверь в моем кабинете и остановилась. – Ты где была? Что у тебя с лицом? – разглядывая рваный топик, произнесла она.

      – Какое лицо! Причем тут лицо! – закричала я.

      – А что тогда причем? Говори! Кто с тобой был? Ты ведь с Русановым уехала!

      Я молчала. У меня не было пока желания что-либо ей объяснять.

      – Ладно, я за чаем, а ты – жди!

      Людмила «растворилась в воздухе», мгновенно, а мне хотелось рухнуть и не вставать – пару дней… Кто-то заходил, потом выходил, что-то говорил и опять выходил. Все управление «гудело». Пыльную машину Русанова уже обсуждали, все кто был рядом. Он, в рваной рубашке – сидел на лавке рядом и курил. Не отвечал на вопросы и не обращал ни на кого внимания.

      Сплетни, пересуды,