Приключения новичка в тайге. Леонид Канашин

ответил я, не вдаваясь в подробности.

      В палатках стали гаснуть свечи. Яркая звезда сорвалась и полетела вниз, косо перечеркивая небосклон.

      – Успел загадать? – спросила Люся.

      – Нет… А ты?

      – Успела.

      – А что загадала?

      – Не скажу!

      – Жадина-говядина!

      В костре догорали последние угольки. Что-то сонно лепетала река.

      – Пойду спать, – сказала Люся, – завтра рано вставать, готовить.

      – Я провожу, – расхрабрился я.

      – Да здесь два шага! – тихо засмеялась Люся.

      – А вдруг зверь какой?

      До Люсиной палатки было десятка три метров. Стояла уже кромешная темнота. Под ногами шуршала трава, хрустели сухие веточки. Я осторожно, кончиками пальцев, держал Люсю под локоть. Как бы охранял и заботился.

      Вот и палатка.

      – Ну, я пошла, – сказала Люся. Однако же не уходила, словно ждала чего-то.

      И тут до меня дошло, что она загадала на звезду!.. Я привлек ее к себе и неловко чмокнул в область лица. Попал в нос.

      – С ума сошел! – сказала Люся и толкнула меня в грудь.

      Я попятился, запнулся о веревочную растяжку, и, гремя какими-то тазами, завалился в палатку, но не в Люсину, а в соседнюю.

      – Кого тут черти носят? – раздался сонный голос Михалыча.

      Я рванулся вон, но в темноте промахнулся мимо входа, врезался головой в брезентовую стенку и опрокинулся задом на землю. Вспыхнул свет фонаря.

      – А, вот кто тут шарахается! – пробасил Михалыч. – Ты, товарищ дорогой, похоже, не в ту палатку полез!

      – Я… я… – голос мой прерывался, – я не хотел…

      – Понятно, что не хотел… ко мне не хотел!.. – гремел, казалось, на весь лагерь Михалыч. – Смотри, какой прыткий: два дня еще в отряде не пробыл, а уже по девкам… Дон Жуан, ядрена вошь! А ну, быстро к себе в палатку!..

      На следующий день я проснулся рано и тут же вспомнил про вчерашнее. Вставать сразу расхотелось. Но деваться было некуда – я выбрался из спального мешка и откинул полог палатки.

      Хмурый туман стелился над Гилюем. Прибрежные камни влажно блестели. Тоскливо чирикали таежные птахи. Я взял умывальные принадлежности и поплелся к реке. Там плескался Алексей.

      – Алексей, извини меня, пожалуйста, за сгущенку! – попросил я робко.

      – Да ладно, я уже забыл… – сказал Алексей. – А что с тобой ночью приключилось?

      – Ничего…

      – Говорят, ты полез в палатку к Люське, а попал к Михалычу.

      – Это Михалычу, наверно, приснилось, – сказал я, чувствуя, что краснею.

      – Я так и подумал, – Алексей понимающе улыбнулся. – Но на всякий случай имей в виду: у нас это не принято…

      Когда я появился на кухне, разговоры за столом сразу смолкли. Геологи сосредоточенно жевали. На меня старались не смотреть. Вдруг кто-то прыснул в кулак, и все сначала заулыбались, а потом засмеялись в полный голос.

      – Дураки! – сказала Люся. – Он, в самом деле, нечаянно