Неоконченный пасьянс. Серия «Невыдуманные истории на ночь». Алексей и Ольга Ракитины

сказал Гаевский, отбрасывая с трупа простыню.

      – Хорошие мы с тобой сыскари, правда? – с сарказмом в голосе спросил Иванов.– Полдня вчера ходили мимо…

      – А ты, Агафон, ещё на вокзал ездил, фотографическую карточку там показывал, с умным видом выступал перед носильщиками – я ж знаю, тебя хлебом не корми, дай только перед пролетарьятом бровями пошевелить, народ попугать! Не жалеешь ты казённых денег, Агафон, не жалеешь, лодырничаешь, не ищешь трупов там, где следует искать.

      Агафон Иванов не поддержал ёрничание коллеги, а повернувшись к уряднику, сказал:

      – Вот что, братец, пошли самого быстрого человека в участок, пусть телефонирует в Управление Сыскной полиции, сообщит об обнаружении второго трупа в квартире госпожи Барклай. Да пусть не забудет сообщить, что агенты Гаевский и Иванов уже находятся в квартире, а господин действительный тайный советник Путилин был здесь, но отправился к прокурору окружного суда.

      Используя ковёр как носилки, перетащили труп в гостиную, там ковёр развернули полностью. Осмотр показал, что простыня, в которую было завёрнуто тело, в верхней своей части была пропитана кровью куда меньше низа, который на дневном свету выглядел кирпично-бурым. Как и убийство Толпыгиной, смерть Александры Баркалай была чрезвычайно кровавой, что было неудивительно при характере полученных ею ранений. На ковре чернело огромное пятно крови; оно-то и объяснило сыщикам то, как именно было совершено убийство.

      – Я полагаю, что нападение началось, когда Александра Егоровна стояла в центре ковра… – заметил Иванов, рассматривая следы крови.

      – Либо убийца выволок её на это место. – поправил коллегу Гаевский. – Схватил за волосы или за горло и вытащил на середину ковра. Далее последовал удар в грудь и только затем уже было нанесено полосное ранение шеи.

      – Согласен. Скорее всего, он держал её за шею, поэтому не мог сразу ударить в горло, – кивнул Иванов. – Сначала ткнул ножом в грудь, потом убрал руку с шеи и ударил уже по шее.

      – В любом случае, кровь должна была проступить через ковёр. Кровищи-то вон сколько, много больше штофа! Вылей-ка столько воды на ковёр, она обязательно проступит на пол.

      – Но на полу кровавых пятен не было, за исключением того места, где лежала Толпыгина.

      – И это значит…

      – И это значит, что убийца замыл кровавое пятно под ковром. Либо постелил поверх него другой ковёр, а этот унёс в кладовку.– резюмировал Агафон Иванов.

      – Как бы там ни было, нам важно следующее: а) преступник желал сколь можно долее сохранять убийство втайне и б) он располагал временем для совершения довольно сложных манипуляций с телом. Что скажешь, Агафон? – полюбопытствовал Гаевский.

      – Согласен.

      Вскоре вчерашняя мизансцена в этой злосчастной квартире повторилась снова: появился полицейского врач, тот же, что и накануне; под окнами остановилась