Из Петербурга в Петербург. Неформальные воспоминания. Алексей Покровский

в наушниках радио. А когда Александр Васильевич делал перерыв в делах, мы с ним беседовали на разные темы. Но такие темы, как политика, его работа во Временном правительстве, ГУЛАГ мы никогда не затрагивали.

      Во второй квартире на этой лестничной площадке в то время жила Сусанна Александровна Рейнеке (в девичестве – Исполатова) – высокая красивая женщина. Она преподавала латинский язык в Первом медицинском институте, была грозой студентов. У нее был тяжелый характер. Практически никто не сдавал ей латинский язык с первого раза. Очень часто студенты приходили сдавать ей латынь в наш сад, и пока они дрожали в ожидании своей очереди, я разговаривал с ними.

      Я думаю, что своей суровостью и «жестокостью» она обязана жестокости своей судьбы. Я не знаю ее биографии, мне кажется, что муж ее, Николай Николаевич Рейнеке, был репрессирован (?), младший сын умер перед войной, а старший, кажется, погиб во время войны с Финляндией. Это и отложило отпечаток на ее характер.

      Несмотря на свою суровость к студентам, она часто поселяла у себя приезжих девочек-студенток.

      Часто к ней приходила Мария Ефимовна Сергеенко, которая жила этажом ниже. М.Е. была зав. кафедрой латинского языка в Университета и дополнительно преподавала в IМедицинском институте.

      Мария Ефимовна Сергеенко (1891—1987) – профессор, заведующая кафедрой латинского языка Университета, сгорбленная невысокая женщина, чаще всего носящая длинные штаны (не брюки), что в то время шокировало окружающих.

      Мария Ефимовна Сергеенко

      М. Е. жила на первом этаже в маленькой темной двухкомнатной квартирке (окнами в сад), вместе с очень тихой компаньонкой (забыл ее имя и отчество) и злой собачонкой, которую звали Кил-Тил (в честь какого-то древнего царя).

      Мы дружили. Гуляя по саду, вели долгие беседы. У нее была очень большая библиотека со старинными книгами. Я, наверное, был единственным из жильцов дома, который изредка допускался в ее квартиру и имел доступ к книгам. Часто мы обменивались книгами для чтения – я ей давал развлекательную литературу (типа А. Дюма), а М.Е давала мне читать Диккенса и толстую подробную биографию Гете, написанную Льюисом (Джордж Генри Льюис «Жизнь И. Вольфганга Гёте, СПб, издание «Русской книжной торговли», 1867) и др.).

      Обычно Сусанна Александровна и Мария Ефимовна старались никого не пускать в свои квартиры (даже жильцов этого дома), но меня они почему-то допускали.

      В их квартирах меня привлекали большие библиотеки. Рыться в книгах я не просил, но был, наверное, единственным человеком в доме, кому они давали читать книги, зная мою щепетильность и аккуратность. Мне запомнилось, что у С.А я брал читать детское переложение «Рыцарей Круглого Стола» с цветными иллюстрациями (дореволюционное издание), у нее же впервые увидел книгу Хемингуэя «Пятая колонна» (его у нас после войны еще не издавали).

      Конечно, я читал что-то еще, но что именно – стерлось из памяти.

      Мария