А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем. Марк Ефимович Альперович

слег в больницу. По-видимому, допустить позора перед своими подчиненными, с которых он жестко требовал хороших показателей в боевой и политической подготовке, и в то же время показать личную немощь, было выше его сил.

      Сергею показалось, что с введением часа физо обстановка в части стала более демократичной. Однако, количество госпитализированных военнослужащих резко увеличилось. Ходила байка, что тех офицеров, которые не выдерживали нагрузки, министр обороны приказал списывать.

      В части появились случаи самоубийств. В отделении Панченко служил тихий светленький паренек по фамилии Ушастый. Он терпел ежедневные побои и унижения чуть ли не со стороны всех своих сослуживцев по взводу. Командир взвода, конечно, знал об этом, но предпочитал не вмешиваться. Как только у офицера заканчивался рабочий день, он спешил домой. Солдаты оставались на милость сержантского состава.

      Сержант Ильясевич не допускал неуставных отношений. Некоторые предпочитали не вмешиваться в отношения курсантов, а были и такие, которые в конфликтных ситуациях защищали одну из конфликтующих сторон.

      И вот однажды, как говорят, котел перегрелся и взорвался. Будучи во главе стола, Панченко к пшенной каше раздавал селедку. Один хвост селедки он уронил на грязный пол, а потом, подняв, бросил в тарелку Ушастому. Тихий парень вдруг взорвался. На столе стояло двенадцать тарелок с горячей пшенной кашей, и он стал их бросать во всех направлениях. Каша попадала некоторым солдатам в лицо, вызывая бурную их реакцию. Но когда они видели, что тарелки бросает Ушастый, их возмущение мгновенно угасало.

      – Фашисты! – кричал плачущий солдат. – Какие вы защитники, если издеваетесь над своим сослуживцем? И ни у кого не хватает смелости заступиться. Фашисты!

      Ушастый был направлен в госпиталь, где его комиссовали. Однажды часть с проверкой посетила комиссия во главе с командующим топографическими войсками генерал-лейтенантом Кудрявцевым. Жалоб ни у кого не было. Во время прохождения роты перед проверяющим Сергей был запевалой. Причем песни подбирал он сам. На сей раз он запел: «Студенточка, заря вечерняя, под липами я ожидал тебя.

      Счастливы были мы, наслаждаясь поцелуями, и, вдыхая аромат ночной, любовался я тобой».

      Кудрявцев дал команду остановить роту и, обращаясь к Сергею, спросил:

      – Предпочитаете перед проверяющим петь не солдатские песни?

      – Никак нет, товарищ генерал, песня типично солдатская.

      – Продолжать пение, – скомандовал генерал.

      И Сергей продолжал: «Пожар войны нас разлучил с тобой, за Родину ушел я в смертный бой. За мирный труд отцов и за счастье матерей и жен.

      За любимый украинский дом, что под липой над Днепром».

      Генерал решил побеседовать с Сергеем. Спросил, в какой институт тот поступал, занимается ли спортом, бывают ли конфликты с подчиненными и как руководство роты помогает в их разрешении.

      – Конфликты предпочитаю разрешать сам.

      Этот ответ