А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем. Марк Ефимович Альперович

опускал ковш в приямник печи. Сергею показалось настоящим волшебством среди всеобщего шума, пыли, гари и высокой температуры точно направлять струю раскаленного металла в ковш. Слив металла сопровождался тучей огненных искр и дыма. Когда металл из печи был слит, в него погрузили термопару для замера температуры, которая фиксировалась на потенциометре.

      – Это и будет твоей работой, – прервал молчание Просвиряков.

      Но Сергей был поглощен наблюдением за работой персонала цеха. Когда металл слили, через рабочее окно печи он увидел раскаленный зев сталеплавильного агрегата. Несмотря на то, что Сережа находился метрах в двадцати от печи, его лицо обдало сильным жаром. В то время, как печная бригада чистила и заправляла печь, на канаве происходили не менее любопытные действа. Ковшевой и крановщик пытались точно совместить отверстие ковша и центровой, куда должен быть слит металл. Любая неточность могла привести не только к потере металла, но и к травмам обслуживающего персонала. Металл, не попавший точно в центровую или надставку, попадал на их стенки и разлетался на значительное расстояние. Тогда-то Сергей и понял, почему, несмотря на высокую температуру в цехе, сталевары, канавщики и ковшевые были одеты в плотные суконные куртки, валенки и огромные суконные шляпы с встроенными синими очками. Глядя на процесс плавки и разливки металла, Сергей не мог понять, как этим потным, чумазым и, наверняка, физически сильным людям, удавалось среди этого сверкающего, кричащего, гудящего хаоса, находясь в условиях ограниченной видимости, не только четко выполнять команды начальников, но при этом, ухитряться не попасть под искры, огонь и излучение. А что такое излучение, он скоро прочувствовал на себе, когда печь после слива металла оказалась с полностью открытым рабочим окном. Яркое солнце опалило его лицо. Он закрылся руками и непроизвольно повернулся спиной к печи.

      – Какая нелегкая вас сюда занесла? Ты же всю жизнь на ремонте работал, разве что иногда забегал в цех, и то за продуктами.

      – Да вот – ученику решил цех показать.

      Сергей различил лицо говорившего. Мужчине было лет под пятьдесят. В отличие от других работников цеха, он был в обычной спецовке, в кепке, к козырьку которой были привинчены очки. Из нагрудного кармана торчала логарифмическая линейка и авторучка.

      Человек улыбнулся и протянул Сергею державку с синим стеклом.

      – Посмотри через стекло в печь, – посоветовал он, – без стекла глаза испортишь. Чей будешь? – продолжал любопытствовать мужчина.

      – Законный сын своих родителей, – сдерзил Сергей.

      – Ну, если законный, то это хорошо. Но к нам на завод, да еще в цех КИП, со стороны людей не берут. Значит, отец на заводе работает.

      Просвиряков сказал, что это сын Ефима Марковича из отдела главного механика.

      Мужчина внимательно посмотрел на Сергея и, улыбаясь, протянул ему руку.

      – Здорово ты вырос,