Человек, о котором говорил Нострадамус. Эдуард Майнингер

сестры, что, мол, вот бы этот одеколон украсть. С этого момента мои дни в Германии были сочтены. Парень донес на меня своим родителям.

      От него я этого не ожидал, ведь ему было уже семнадцать лет!

      Мои родственники, пока меня не было, собрали совет, на котором решили отправить меня домой. Как бы чего не вышло! Моя тетя сообщила мне решение совета: «Собирайся, Эдуард, домой, жди вызов на ПМЖ и приезжай вместе с родителями». Все просто и ясно. Авантюра не удалась.

      Сейчас, по прошествии стольких лет, я думаю, что, не отправь они меня тогда назад, дай мне возможность дождаться этой злополучной справки, моя судьба потекла бы по иному руслу, и со мной бы не случилось всех тех катастроф, о которых я поведаю позже.

      Начались сборы домой. Как я уже сообщал, у меня было сто пятьдесят марок, и я очень хотел купить на них видеоплеер. Но все были так заняты, что ни у кого не нашлось времени свозить меня в город Ольденбург, чтобы я мог купить его. Зато они набрали для меня чемодан конфет. Это ли не идиотство? Потом навалили мне барахла из Красного Креста – старалась тетя, ничего не скажешь! И никто не подумал, что я ведь не ломовая лошадь – тащить всю эту дрянь через полсвета. Но чего ожидать от крестов! На свои деньги я купил по паре кроссовок – себе и младшему брату и по спортивному костюму, каждый по пятьдесят марок. Дешево и сердито! Так провалилась моя авантюра с побегом на Запад.

      Наступил день отъезда. В общей сложности я пробыл в гостях один месяц. Уезжал я на поезде из Бад-Цвишенана и должен был в Ганновере сесть на поезд Москва – Париж. Провожали меня все взрослые в Бад-Цвишенане. Гружен я был как слон, хоть бы что дельное, а то одно дерьмо! Поезд тронулся, и я остался один со своими тюками в купе вагона. Проезжая Бремен, увидел огни корабля у пристани. Вспомнился «Кар-Мэн» с песней «Париж, Париж», и накатила грусть.

      Подъезжали к Бресту. Должен быть таможенный осмотр. Я волновался. Что делать, если таможенники будут осматривать мой багаж, ведь все было зашито в тюки, и если их распорют, как я зашью их обратно? Ведь ни иглы, ни ниток с собой не было. Но все обошлось. Глянув на меня, пограничник только спросил: «Оружие везешь?» Во блядь! Оружие!

      «Какое оружие!» – распсиховался я. Знал бы ты, что я везу – анекдот бы потом друзьям рассказал. Брест миновали. Вот наконец и Москва златоглавая. Шел мокрый снег. Без проблем я взял билет на поезд до родной Кузни. Переночевав все у той же бабки, уже на следующий день я отправился в родную Сибирь. Багаж был в вокзальной камере хранения – таскать по Москве его не пришлось. Дал телеграмму родителям, чтобы встречали. Так закончилась моя немецкая эпопея.

      Завод

      Поезд медленно подходил к новокузнецкому вокзалу. Я собрал все свои баулы и стоял в тамбуре. За окном шел мокрый снег. «Хорошо не дождь», – мелькнула мыслишка. Вот поезд наконец-то остановился. Проводник открыл дверь, и я ступил на родную землю. Стал оглядываться, надеясь увидеть маму с братом или хотя бы отца. Но никого не было. Поняв, что меня никто