Мечта мужчины. Маша Царева

говоря, она не была рада видеть сестру. При Владке не примеришь сиреневые стринги. Не понежишься в пенной ванне, вслушиваясь в блаженную тишину. Не помечтаешь спокойно о предстоящем свидании с «иглесиастым» Эдуардом. У Ольги не было сомнений в том, что новый знакомый обязательно назначит ей свидание. В противном случае зачем бы ему понадобился ее телефон.

      Запасные ключи от Олиной квартиры на всякий случай хранились у мамы. Это была инициатива тети Жанны, которая справедливо полагала, что береженого Бог бережет, да и вообще – мало ли что. «Мы воспользуемся ключом только в форс-мажорных обстоятельствах», – успокоила мама Ольгу. И вот заветным ключиком воспользовалась Влада. Судя по ее цветущему виду и оживленному смеху, появление ее в квартире сестры ничего общего с форс-мажором не имело. Просто Владке вздумалось отдохнуть от говорливых мамы и тети Жанны.

      – Олечка, прости меня, милая! – закружилась по комнате Влада. Она была одета в домашний невесомый халатик («Ага, и пеньюар привезла, неужели останется ночевать?» – тоскливо подумала Ольга). – Просто у меня такое происходит! Мама ничего не понимает, а моя жизнь рушится!

      – Что за бред? – Оля скинула сапоги. Рядом с изящными красными ботиночками Влады ее сапоги выглядели огромными. У Ольги был сорок первый размер ноги.

      – Представляешь, я вчера позвонила Гоше Кудрину. Он отмечал Новый год у своих родителей, в Сочи. А вчера должен был прилететь, и я так надеялась его увидеть. А он трубку не взял, идиот. Хотя мобильник работает, следовательно, он уже здесь!

      Словосочетание «Гоша Кудрин» пребольно укололо Ольгу в область сердечной мышцы. За новогодние праздники она успела почти забыть о нем. И он, уж точно, отступил на второй план по сравнению с кесадильей из курицы и прилагающимся к ней атрибутом в виде заинтересовавшегося Ольгой брюнета. Но стоило Владе произнести: «Гоша Кудрин», как тоскливо заныла знакомая занозка. А ведь завтра Оля его увидит. И он, насмешливо улыбнувшись, потреплет ее по плечу и беззлобно скажет: «Привет, мой Борец Сумо!» А потом поведет Владку в бар телецентра Останкино, кофе пить.

      – И это все?

      – В смысле?

      – В смысле это вся трагедия? Гоша Кудрин не взял трубку, и ты сделала вид, что твоя жизнь рушится?

      – Какая ты злая, – надула пухлые губки Влада, – а я, между прочим, не знаю, люблю его или ненавижу. Он такой хам иногда бывает. Знаешь, что он мне сказал перед праздниками? Что я стала толстая. Кстати, я там купила курочку-гриль. Мой руки, я ее сейчас в духовку поставлю.

      – Лучше чайник поставь. Я не голодна, пообедала в городе. Кесадилью из курицы ела, – Оля все же не удержалась от хвастливого комментария, – это кубинское блюдо.

      – Какое расточительство, – поддразнила ее Влада.

      И тут настал Олин звездный час. Она откашлялась, перед тем как, словно между прочим, сообщить:

      – А я не сама платила. Меня… пригласили.

      Прошла, должно быть, целая минута перед тем, как Влада осознала смысл этих слов.

      – Кто? – округлила синие глазища сестра.

      –