Разум или чувства. Sense or Sensibility. Милана Смоленская

взяла долгую паузу. Милане принесли её салат, и она, пользуясь временной передышкой, увлеклась едой.

      – Ты ещё слишком молода, чтобы понять ответ, – подумав, заявила Мартина.

      Милана фыркнула.

      – Да ладно? Мне уже 18, может, всё-таки скажешь?

      – Он может подарить тебе свободу быть собой, – неспешно сказала Мартина. – Путешествовать, заниматься любимым делом, не тревожиться ни о чём…

      – Эту свободу мне уже подарили, – улыбнулась Милана и, в ответ на удивлённый взгляд подруги, пояснила. – Мой дед. А то, о чём ты говоришь… Прости, но привилегия безмятежной ограниченности – не для меня.

      Мартина, казалось, ничуть не обиделась. Наоборот, посмотрела на Милану с сочувствием и неожиданно сменила тему.

      – В Англию возвращаешься, да? – спросила она.

      – Да. Буду там учиться, – кивнула Милана, обрадованная тем, что разговор перешёл в более приятное русло.

      – А что потом будешь делать, когда окончишь университет?

      Зря заказала салат. Авокадо не виноват в том, что моя подруга решила добить меня вопросами, на которые я пока ещё даже не думала искать ответ. Что я буду делать потом?! Слишком сложно. Совсем недавно с таким трудом определилась, что я буду делать сейчас, после лицея. А будущее, о котором говорит Мартина, оно пока что такое радужно далёкое…

      – Потом? – переспросила Милана, желая заполнить затянувшуюся паузу своим голосом.

      Мартина кивнула.

      В этот момент в памяти отчетливо прозвучали слова Дэни. «Возвращайся в Moscow. Насовсем». Милана улыбнулась.

      – Потом я вернусь в Москву и займусь семейным бизнесом, – твёрдо сказала она.

      Почему-то её ответ не понравился Мартине. Она взглянула на неё и, никак не прокомментировав планы Миланы, довольно агрессивно приступила к своему стейку.

      – Что? – Милана не выдержала такого молчаливого давления.

      – Ничего, – Мартина пожала плечами, всё ещё не глядя на неё.

      Вероятно, буду жалеть об этом, но пусть лучше она выговорится. В моих мыслях сейчас такое наслоение чувств и воспоминаний, что это даже хорошо: все слова доходят медленно и ничуть не задевают эмоции. Что бы ни сказала Мартина, я выслушаю это спокойно.

      – Скажи, мне же интересно твоё мнение! – попросила Милана.

      – Знаешь, – Мартина наконец-то посмотрела на неё, и в её взгляде вместо прежнего убеждающего напора была какая-то задумчивая мечтательность, удивившая Милану.

      – Я хотела, чтобы мы с тобой были, как сёстры. Хотела жить по соседству, хотела, чтобы наши дети дружили… Чтобы мы все были одной семьёй. Хотела, чтобы ты была любима и счастлива. Да, я хотела для тебя другой судьбы…

      Чувствую, что мы вдруг стали совершенно чужими друг другу

5 мая 2009

      За их столиком повисла тишина. Такая плотная и такая абсолютная, что Милана не слышала ни приятную музыку, звучавшую в зале, ни весёлый звон посуды и столовых приборов, ни даже собственные мысли.

      – Чётко, красиво, – подумав, сказала она. – Но ты совершенно