Мои путешествия по Сибири. Владимир Обручев

этой долины я проехал еще вверх по долине ее правого притока – речки Бугарихты, в которой обнаружил остатки конечной морены, доказывавшие прежнее оледенение. Вверх по этой долине шла тропа на Патомское нагорье; переваливая в верховье р. Тоноды, она далее через прииски на речке Кевакте выходила к резиденции Крестовской на берегу р. Лены. Это был старый тракт с р. Лены на прииски в центре дальней тайги – Ленского товарищества и других владельцев, – теперь уже почти заброшенный, так как пароходство по Витиму и колесная дорога вверх по р. Бодайбо представляли более удобный путь сообщения.

      С дальней тайгой я познакомился значительно больше в следующем году при вторичном посещении Ленского района.

      Познакомившись с двумя главными районами приисков – бассейном р. Бодайбо и бассейном р. Вачи и посетив некоторые по соседству, я выехал на пароходе Компании промышленности и вверх по р. Лене на пароходе до Усть-Кута, где заехал на солеваренный завод за семьей, провел два дня у управляющего и осмотрел окрестности завода. На заводе работали ссыльнокаторжные, отбывавшие здесь последние годы принудительных работ под надзором небольшой стражи. Рассол выкачивали из колодцев, углубленных в расширение дна долины р. Куты.

      На своем шитике мы потянулись вверх по течению Лены; теперь на станциях нам давали, кроме двух гребцов, еще пару лошадей и мальчика-конюха, сидевшего на одной из них. Лошади тянули лодку бечевой; из гребцов один сидел на корме и управлял лодкой посредством весла, второй был на носу и следил за состоянием бечевы, поправлял ее, командовал конюхом. Бечева то натягивалась струной, то шлепала по воде и при этом могла зацепиться за камень, за куст, за утонувшую в реке корягу. Тогда гребец на носу кричал «Зарочило!», конюх останавливал лошадей и гребец освобождал бечеву, подбрасывая ее или подтянувши лодку к препятствию. Но когда бечева тянулась по воде, она постепенно захватывала много водорослей, тяжелела и тонула. Тогда раздавался крик «мяша набрали!». Опять нужна была остановка, чтобы освободить бечеву от этого «мяса».

      Это обратное путешествие заняло больше времени, так как лошади, тянувшие лодку, большей частью шли шагом, только изредка на самых ровных местах берега переходя в рысцу; остановки из-за «зарочило» и «мяша» задерживали движение, а дни были гораздо короче. Хотя на станциях мы останавливались только для смены, гребцов, а чай и обед жена готовила на лодке, но с наступлением темноты уже нельзя было ехать и поэтому иногда приходилось останавливаться на станции на ночлег еще засветло. Погода в сентябре в Сибири большей частью сухая, солнечная, ночью легкий мороз, днем еще тепло, но в лодке пришлось спать под шубой. Провизию приходилось покупать на станциях, – охотиться на рябчиков в лесу или на пролетную птицу на реке не было времени. В Жигалове мы продали шитик, и в своем тарантасе, который все лето простоял под навесом на станции, вернулись в начале сентября в Иркутск.

      Наблюдения на Ленских приисках позволили