Рассказы и сказки. Дмитрий Мамин-Сибиряк

телёнка его мать, припомнил, как мать его Гришутки спасла сына от волков своей жизнью. Точно что оборвалось в груди у старого Емели, и он опустил ружьё. Оленёнок по-прежнему ходил около куста, общипывая листочки и прислушиваясь к малейшему шороху. Емеля быстро поднялся и свистнул, – маленькое животное скрылось в кустах с быстротой молнии.

      – Ишь какой бегун… – говорил старик, задумчиво улыбаясь. – Только его и видел: как стрела… Ведь убежал, Лыско, наш оленёнок-то? Ну ему, бегуну, ещё надо подрасти… Ах ты, какой шустрый!..

      Старик долго стоял на одном месте и всё улыбался, припоминая бегуна.

      На другой день Емеля подходил к своей избушке.

      – А… дедко, принес телёнка? – встретил его Гриша, ждавший всё время старика с нетерпением.

      – Нет, Гришук… видел его…

      – Жёлтенький?

      – Жёлтенький сам, а мордочка чёрная. Стоит под кустиком и листочки пощипывает… Я прицелился…

      – И промахнулся?

      – Нет, Гришук, пожалел малого зверя… матку пожалел… Как свистну, а он, телёнок-то, как стреканёт в чащу, – только его и видел. Убежал, пострел этакий…

      Старик долго рассказывал мальчику, как он искал телёнка по лесу три дня и как тот убежал от него. Мальчик слушал и весело смеялся вместе с старым дедом.

      – А я тебе глухаря принёс, Гришук, – прибавил Емеля, кончив рассказ. – Этого всё равно волки бы съели.

      Глухарь был ощипан, а потом попал в горшок. Больной мальчик с удовольствием поел глухариной похлёбки и, засыпая, несколько раз спрашивал старика:

      – Так он убежал, оленёнок-то?

      – Убежал, Гришук…

      – Жёлтенький?

      – Весь жёлтенький, только мордочка чёрная да копытца.

      Мальчик так и уснул и всю ночь видел маленького жёлтенького оленёнка, который весело гулял по лесу со своей матерью; а старик спал на печке и тоже улыбался во сне.

      Зимовье на Студёной

I

      Старик лежал на своей лавочке, у печи, закрывшись старой дохой[4] из вылезших оленьих шкур. Было рано или поздно – он не знал, да и знать не мог, потому что светало поздно, а небо ещё с вечера было затянуто низкими осенними тучами. Вставать ему не хотелось: в избушке было холодно, а у него уже несколько дней болели и спина и ноги. Спать он тоже не хотел, а лежал так, чтобы провести время. Да и куда ему было торопиться? Его разбудило осторожное царапанье в дверь, – это просился Музгарко, небольшая пёстрая вогульская собака[5], жившая в этой избушке уже лет десять.

      – Я вот тебе задам, Музгарко!.. – заворчал старик, кутаясь в свою доху с головой. – Ты у меня поцарапайся…

      Собака на время перестала скоблить дверь своей лапой и потом вдруг взвыла протяжно и жалобно.

      – Ах, штоб тебя волки съели!.. – обругался старик, поднимаясь с лавки.

      Он в темноте подошёл к двери, отворил её и всё понял, – отчего у него болела спина и отчего завыла собака. Всё, что можно было рассмотреть в приотворенную

4

Доха́ – шуба с верхом и подкладкой из меха.

5

Вогу́льская собака – лайка. Вогу́лы – манси, коренное население Ханты-Мансийского автономного округа.