Просто Марго. Елена Скаммакка дель Мурго

сообщить мне заранее об отъезде, а то нам в три дня пришлось собрать вещи, уезжая из Курска, – убедительно попросила генерала она.

      – Конечно, конечно, мы вас оповестим, я думаю, минимум за неделю, – заверил жену полковника военный, с сочувствием посмотрев на нее. Английскому генералу не только было достоверно известно, что в середине лета, а сейчас была уже весна, 1920 года они покинут Грузию, но у него в рабочем сейфе уже лежало доставленное с фронта поручиком Васильевым письмо от полковника Юдина для его семьи. На словах было передано, что генерал Деникин с печалью удостоверяет, что шансов выжить после тяжелого пулевого ранения у полковника почти нет, но, чтобы не огорчать его близких и, не дай Бог, чтобы они не передумали уезжать из России, ничего про это им не говорить, а передать это последнее письмо полковника семье только тогда, когда те благополучно доберутся до Ниццы.

      Но все это случится потом, а пока Юдина с дочерьми, нарядно одетые, почти каждый вечер прогуливались по батумскому бульвару. Лишь только в дождь или в ветреную погоду дамы не приходили сюда, в то время как понтийский юноша Вазилис Савулиди приходил на бульвар в любую погоду, хотя и понимал, что вряд ли в проливной субтропический дождь барышни выйдут на прогулку. Он просто уже не мог прожить и дня, не увидев хотя бы издалека свою обожаемую Александру.

      Сама же Валентина Юдина давно заприметила этого молодого человека, каждый раз, когда они прогуливались по бульвару, сидящего на скамейке и не сводящего глаз с ее дочерей. Правда, она не сразу поняла, которая из них ему больше понравилась. Проходя мимо него, Юдина-старшая смотрела на юношу свысока, бросая на него такой снисходительный, полный жалости взгляд, как бы говорящий: «Бедный юноша, угораздило же тебя влюбиться в мою дочку! Ты же, как я погляжу, совсем простой и бедный парень!»

      Только вот зря благородная дама тогда так на него смотрела! Потому что и года не пройдет, как этот бедный парень станет ее затем. В отличие от строгой маман, сестрам Юдиным юноша очень даже приглянулся. Завидя его еще издалека на бульваре, девушки улыбались и, хихикая, друг другу вполголоса шептали.

      – Смотри, Сашенька, опять этот парень вон там на лавочке сидит! Он смотрит на тебя как заколдованный! – обратила внимание сестры Ксения.

      – Да ладно тебе, сестренка, преувеличивать! Обыкновенно смотрит! Просто наши лица ему уже знакомы, ведь мы так часто сюда с маменькой приходим!

      – Хорошо, сестренка, пусть будет по-твоему! Только мне почему-то кажется, что скоро мы с ним лично познакомимся.

      И только юная провидица Ксения изрекла эту фразу, как ее старшая сестра Александра, неудачно оступившись об камень, сломала французский каблук своей туфельки-«рюмочки».

      – Ой, какая я все-таки неуклюжая, маман, я, кажется, каблук сломала! Как же нам дойти сейчас до дома? Далеко же! И извозчиков что-то не видно! – девушка растерянно вертела в руке отвалившийся каблук и никак не могла понять, что ей дальше делать.

      – А я тебе все время говорила,