Рамка. Ксения Букша

собаку они не пожалеют

      я их знаю

      для них собака не человек

      особенно если она на рамке пищит

      так что я за него

      Да, – говорит Николай Николаевич. – Вы правильно сделали

      что вместо него

      А он знает, что вы завтра выйдете?

      Он понимает «завтра»?

      Понимает, – Галка, – но…

      он почему-то не верит, что я выйду завтра, – она вдруг внимательно, щурясь, вглядывается в Николая Николаевича и резко его узнаёт, но не подаёт виду.

      Я тоже сомневаюсь, – Боба.

      Я не знаю, – дядя Фёдор, – я воздержался… Без паспорта голосовать нельзя… Но я верю. Пожалуй – да, я верю.

      Вики, а вы верите? – спрашивает Бармалей.

      Да мне пофиг, – Вики, весело. – Я три миллиона проебала и свадьбу подвела. Мне уже можно и вовсе не выходить!

      Я точно верю, – говорит Николай Николаевич. – Жаль, гавкать не умею – и пёсика бы вашего убедил.

      Паскаль, а вы? Верите? Паска-аль?

      Задумавшийся Паскаль аж вздрагивает от неожиданного вопроса.

      Во что?!

      8. Органайзер

      Дверь снова отворяется

      и Бармалей видит знакомого персонажа

      тот самый стриженый, что на причале сильнее всех нервничал и надрывал глотку – «проходите не толкайтесь не задерживайтесь»

      Теперь Бармалей видит его вблизи.

      Странный чувак. Очень странный.

      Худющий, очень прямой, невысокий. Острое нервное лицо. Бегающий взгляд. Офисная одёжка. Будто его взяли и телепортом… или кликнули на нём – и из Москвы прям сюда в один миг перетащили. Невозможно же в таком отутюженном виде в поезде трястись, а потом на кораблике три часа.

      И теперь видно ещё одну вещь: у него, как и у Бармалея, чип УПНО в виске.

      Да только совсем другой. У Бармалея чип простенький, «принудительный», такой государство бесплатно ставит тем, кого хочет насильно нормализовать. А у стриженого стоит так называемый добровольный чип, в народе органайзер – встроенный гаджет, регулирующий не только уровень и динамику, но и содержание процесса идеации. Дорогущая штука, и не всем разрешают. Притом у стриженого органайзер навороченный, странной формы, авторский. Стало быть, лояльный чувак. Помешанный на лояльности.

      Бармалей так и называет его про себя – Органайзер. Чувствует: имени своего стриженый не назовёт.

      Здрав-ствуй-те! – резко, отрывисто декламирует Органайзер.

      Впивается в каждого взглядом. По очереди. Расстреливает.

      Боба поднимает брови.

      Вики прыскает.

      Николай Николаич удивлённо кивает в знак приветствия.

      Паскаль наивно улыбается как ни в чём не бывало.

      Дядя Фёдор корчит рожу.

      Здравствуйте, – отвечает Галка. – Да вы не волнуйтесь. Мы все тоже… запищавшие. Вы садитесь. Всё будет хорошо.

      Что вы хотите сказать этой странной фразой? – изумляется Органайзер. – Вы что, имеете в виду, что данная ситуация штатная?! В числе присутствующих несомненно присутствует человек, замысливший преступные замыслы против Государя! А вы говорите, что всё будет хорошо?! Всё уже нехорошо!

      Да