Сахарное свечение (сборник). Дина Рубина

проводим у ящика еще с полчаса, я – свесившись по пояс внутрь, перебирая черепашат, похныкивая, что надо брать уже сразу двоих, или лучше… троих… А то ему будет скучно…

      – Давай завернем его в лопух, – предлагает дядя Миша на обратном пути.

      – Зачем?!

      – Чтобы он не закакал твое такое прелестное платьишко.

      – Нет, он задохнется! Нет, задохнется! Нет!!!

      – Ай, не упрямься… – Он срывает лист лопуха над арыком, и мы, ссорясь, вскрикивая, охая и несколько раз роняя на землю растопыренного черепашонка, наконец заворачиваем его в лопух, а он вытягивает шею, гребет по воздуху лапами, как упорный и безнадежный пловец в океане, и так хочется посильнее сжать нежный пружинистый панцирек, проверяя – не выпрыгнет ли при давлении наружу то, что внутри?

      На каждой прогулке дядя Миша кормил меня мороженым и притчами. Мороженое выбиралось на лотке долго, чаще всего эскимо в серебристой обертке. Нет, не это! Вон то! Нет… то, что вы сейчас взяли, а потом положили…

      – Дедуля, ну и балуете ж вы ребенка!

      Мы сидим с дядей Мишей на деревянных, еще холодных после зимы скамейках в сквере Революции, мои ноги в сине-красных, с лакированными круглыми носами ботинках не достают до земли, на коленях развернут большой дяди-Мишин носовой платок – чтобы не закапать, боже упаси, такое прелестное платьишко! Ну, слушай жизненную историю… И запомни ее навсегда… Летит старый орел над высокими горами, и несет он на спине своего сына, орленка. И говорит ему…

      – Почему? Тот еще не умеет летать?

      – Не умеет, – скорбно говорит дядя Миша так, что у меня отпадают все сомнения в реальности этого странного перелета. Правда, много чего стоило бы уточнить: куда они летят и зачем? И к чему такая срочность, что уж и не подождать, пока орленок станет летучим? Вообще к любой истории у меня готова масса дурацких вопросов, и дядя Миша никогда не скажет, как остальные взрослые, – замолчи, не перебивай, ты не умеешь себя вести, – будет терпеливо отвечать, но я вижу, как грустно покачивает он головой, как наливаются скорбью его глаза, и молчу.

      Ну давай, что там за жизненная история с говорящими орлами…

      – И говорит старый орел сыночку: «Видишь, дитя мое, я несу тебя через горы, через моря… Так далеко я лечу и так мне тяжело, но я несу своего сына из последних сил… А ты, когда станешь взрослым и сильным, а я буду старым и слабым… Понесешь ли ты меня на своей спине?..»

      М-м… Логично. Почему же дядя Миша грустно умолкает и укоризненно кивает собственным мыслям?

      «Нет, – отвечает орленок. – Когда я стану большим, я понесу на спине своего сына…»

      М-м… Тоже логично, ничего не скажешь: если орел будет таскать на спине папашу, кто тогда понесет малыша?

      – А дальше? – спрашиваю я. – Орел рассердился? Сбросил сына в пропасть?

      – Боже упаси, – пугается дядя Миша, – кто же бросает в пропасть своих детей…

      – Но что же было дальше?

      – А ничего. – Дядя Миша вздыхает. – Я же сказал тебе – это притча. У нее нет конца.