Мисс Страна. Чудовище и красавица. Алла Лагутина

такие страдания?

      Сандугаш почти перестала есть, старалась не спать и сидела в школьной библиотеке до вечера, истово выискивая в Интернете отчеты о деяниях Зла.

      Первой забеспокоилась бабушка, в итоге Сандугаш пришлось съездить к врачу. Прошла флюорографию, сдала анализы. Все было в порядке. Врач предположил, что она худеет, потому что так модно. Рассказал о вреде анорексии. Сандугаш вежливо его слушала; в ушах у нее шумело от недосыпа.

      Потом мама начала каждое утро спрашивать, что бы ей хотелось съесть, что приготовить на обед, на ужин.

      Но решил проблему, как всегда, отец. Когда Сандугаш в очередной раз вернулась из школы под вечер, после длительного сидения в библиотеке, он позвал ее к себе, в свою комнату, где принимал посетителей.

      – Встань вот здесь, – указал он на середину комнаты.

      Сандугаш встала.

      – Закрой глаза, не шевелись, не говори ничего. Молчи.

      Она закрыла глаза. Перечить отцу ей не приходило в голову.

      По звуку поняла, что он снимает со стены бубен. Потом отец начал ходить вокруг Сандугаш, слабо постукивая в бубен пальцами и тихо напевая что-то неразборчивое. Много кругов сделал.

      – Встань на колени. И не двигайся.

      Сандугаш, не открывая глаза, опустилась на колени.

      И бубен вдруг зазвенел, загремел, зарычал у нее над головой, громко, оглушающе, так, что ей показалось – этот звук заполняет череп, взрывает его изнутри, невозможно терпеть, сейчас лопнут барабанные перепонки, напряжение в глазах, кажется, кровь из носу хлынула и, горячая, потекла по губам, по подбородку, закапала на пол…

      Сандугаш вскинула руки к лицу.

      – Не смей! Опусти руки. Не шевелись!

      Бубен продолжал рычать и грохотать грозовыми громами, и Сандугаш стояла на коленях, не двигаясь, пока не почувствовала, что в горле у нее бьется птичка, живая птичка, которую непременно надо выпустить на волю. Сандугаш открыла рот… И потеряла сознание.

      Пришла в себя она, лежа на полу. Отец сидел на табурете и смотрел на нее. Бубен уже висел на стене.

      Сандугаш застонала и приподнялась, опираясь на руки. Пол вокруг нее был закапан чем-то черным, и на руках у нее было это черное. Сандугаш сначала подумала – кровь, просто она пролежала без чувств так долго, что кровь потемнела, свернулась. Но кровь такой черной не бывает. Это черное было – как нефть.

      – Папа…

      – Я сделал, что мог. Выдавил из тебя то, что ты добровольно впустила. Оно бы выжгло тебя, обессилило. Может быть, даже убило.

      – Я не понимаю.

      – Ты каждый день сидела в библиотеке и читала про убийства. Каждый день. Ты пропускала через себя знания про зло. Ты сопереживала жертвам. Ты ненавидела убийц. И тем самым ты впустила в себя вот это, черное. И оно начало есть твою силу.

      Свитер и брюки Сандугаш были испачканы в черном. И ладони.

      – Я не понимаю. Я просто читала… Многие интересуются. С ними со всеми – так?

      – Нет. С единицами. С теми, в ком есть сила, но нет умения защититься. Информация содержит в себе…