Танцующая на ветру. Наталия Терентьева

и снова открывала рот и глаза и показывала, как она «такая» страшно испугалась, а собака «такая» на нее страшно смотрела и хотела разорвать.

      Я подошла к Лене и оттащила ее от двери. Лена крупнее меня, но за счет жира, а не за счет мышц, поэтому я с ней справилась легко. Но это была моя самая главная ошибка. Лена заверещала так, что я услышала, как кто-то заорал ей в ответ с другого этажа. Все, теперь разбирательства не избежать.

      Генка, тощий длинный парень, решительно прошел к окну и стал оглядываться. После того как он не сдал летнюю сессию, его должны были забрать в армию, потом передумали, и он то ли учится у нас, то ли не учится, берет какие-то академические отпуска, уезжает куда-то на два-три месяца, потом опять появляется. Генка пытался ухаживать за пухленькой Леной, но та его решительно отшивала. Генка на лицо несимпатичен, фигурой не вышел и небогат, так что шансов завоевать Лену у него мало.

      За Генкой сейчас потянулся еще кто-то, и еще…

      – Так! – сказал Генка неуверенным голосом и заглянул к Ленке под кровать.

      Я села на свою кровать, закрывая ногами Машку. Собака моя не издавала ни одного звука и не шевелилась. Но, увы, Лена, вскочила на свою кровать, точно так же, как и вначале, и, показывая рукой вниз, заикаясь, стала говорить:

      – Т-т-т-там…

      Мне было ужасно противно. Я видела, что она устраивает весь этот цирк просто так, ради удовольствия, ради того, чтобы привлечь всеобщее внимание, и не знала, как ее остановить. Противно и обидно – ведь мы второй год живем в одной комнате, почти что дружим. Зачем же она так?

      Генка, согнувшись пополам и еще раз пополам, встал одним броском на колени и попытался заглянуть под мою кровать.

      – Уйди отсюда, – сквозь зубы сказала я.

      – Он там! – радостно воскликнул Генка. – Там! Я вижу! – И потянулся длинной рукой под кровать.

      Тут уже Машка не выдержала и зарычала.

      Что тут началось! Лена опять начала визжать, Генка отшвырнул мои ноги и стал тыкать в Машку нашим веником, который ему кто-то тут же протянул. А тут и тетя Даша подоспела, которая не успела смениться с дядей Борей. Пересменка у них в восемь тридцать, через час.

      Тетя Даша, подбоченившись, широко шагая на коротких коренастых ножках, раздвигая любопытных – в основном девчонок, в халатах и ночных рубашонках, продвинулась в середину комнаты и тоже заглянула под кровать.

      – Ага! – сказала она. – Ну, понятно. Я тебя предупреждала, Брусникина?

      – Я просто… – пробормотала я. – Я ее на минуту завела. Сейчас я отведу ее на улицу.

      – Сейчас уже поздно! – усмехнулась тетя Даша.

      – Да что в этом такого-то? – зачем-то стала спорить я. – Что случилось, я не пойму?

      Я видела, что среди девчонок стоит Нина, и умоляюще посмотрела на нее, чтобы она молчала и не говорила, что она видела нас с Машкой в душе. Нина в ответ на мой взгляд пожала плечами и ушла, но бдительная тетя Даша проследила это. Пойдет потом к Нине шушукаться…

      – Ага! – снова сказала она. – Вы еще