Ржавчина. Алексей Пшенов

этого преступления. Но если похищение Жанны хоть как-то связано с убийством её мужа, то преступник рано или поздно сам придёт к Морозову. И в таком раскладе лишний раз ворошить перед полицейскими собственное прошлое было чревато самыми неприятными последствиями.

      Вадим решил на некоторое время отложить свой визит в полицейский участок. Однако, как и предупреждала Диана, полиция сама вошла в его жизнь. Первое что увидел Морозов, вернувшись на улицу Сонгри, – это полицейский фургон, стоявший возле дома Жанны. Следом за ним выстроилось ещё несколько машин: миниатюрный «Фиат» домработницы Регины, минивэн доктора Брашара, лечившего почти всю местную русскоязычную диаспору, и чёрный «Пежо» с красными номерами Министерства внутренних дел. Огорошенный столь внушительной кавалькадой Вадим торопливо поблагодарил Рауля за помощь, сделал для храбрости несколько глотков рома и, не заходя в дом Мантальго, буквально побежал к настежь распахнутой калитке Жанны.

      На крыльце дома прямо на широких каменных ступенях сидела плачущая Регина.

      – Что случилось? – предполагая самое худшее, встревоженно спросил Морозов.

      – Жанна Аркадьевна утонула.

      На Морозова словно упала каменная глыба. Значит, это её искали катера у Дикого пляжа!

      – Где она? В морге?

      – Её тело ещё не нашли.

      – Тогда, почему ты решила, что она утонула?

      – Так сказал капитан Лурдес.

      – А это кто такой?

      – Главный инспектор Восточного предместья. Типа нашего участкового, только гораздо круче.

      Оставив скорбно рыдающую домработницу в покое, Вадим прошёл в дом и, не найдя никого ни в кухне, ни в столовой, ни в гостиной, поднялся на второй этаж. Двери во все комнаты были распахнуты, а из кабинета Жанны раздавались неразборчивые голоса. Вадим настороженно, словно опасаясь увидеть что-то страшное, для начала заглянул в спальню своей подруги. Там со вчерашнего дня абсолютно ничего не изменилось, и на кровати по-прежнему лежали два пёстрых купальника, плетёная соломенная сумка и красное пляжное полотенце. В гостевых спальнях было пусто, и сделав для храбрости ещё несколько глотков рома, Морозов зашёл в кабинет.

      В кабинете двое полицейских вместе с каким-то человеком в штатском переставляли с места на место книги в огромных шкафах; доктор Брашар, стоя у окна, увлечённо листал какой-то старинный фолиант; а за письменным столом сидел тот самый офицер, который утром что-то кричал Вадиму с катера. Качая головой и невнятно бормоча, он то с силой дёргал запертые ящики, то ковырялся в их замках согнутой в дугу проволочкой. Все были так увлечены своим делом, что обратили внимание на вошедшего в кабинет Морозова, только когда он демонстративно закашлялся. Офицер нервно вздрогнул, словно его застали за каким-то неприличным занятием, выпрямился и, положив руки на столешницу, посмотрел на вошедшего незнакомца профессионально-въедливым взглядом:

      – Who are you?

      – My name is Vadim Morozov. I m friend of miss Volokitina.

      – Вот вы-то мне