Маски любви и смерти. О. Странник

обнародовали, правда, Нину пришлось уговаривать, Арлекин же согласился сразу (безымянный скульптор обрёл имя, отныне он назывался Арлекином). Маски сняли, и все узнали неопознанных Доктора Чуму, Вольту и других. Нина и Арлекин за ширмами разоблачились, Лена помогла поменяться одеждой – Арлекин был очарователен в длинной Нининой юбке, шарфе, бусах и фенечках, Нина – прелестна в его джинсах, куртке и бандане…

      Все собрались, оделись… Готовность номер один… номер ноль…

      …и мы пошли…

      3. Кладоискатель и мистификация

      …и мы пошли…

      На дворе шёл первый ноябрьский снег, какой-то взъерошенный, он то слипался в крупные лохматые хлопья, то сыпал мелкой крупкой, то перемежался струями дождя… На крышах и карнизах он держался белёсой порошей, но на земле сразу таял, превращаясь в грязь, чёрные лужи поглощали его, становясь рябыми, теряя свою стоячую зеркальность в глухих углах дворовых лабиринтов. Снег с дождём закручивался во дворах и подворотнях, кидался на нас со всех сторон.

      – Я и говорю, наводнение будет, как ветер рвёт, наверное, Сфинксы улыбаются… – слышался гулко в очередной подворотне не поймешь чей голос; конец фразы снесло ветром… где-то на крыше загромыхал лист железа… Вот донёсся голос, кажется, Подозёрова:

      – Интересно, Николай, заметь, каждый выбрал маску по своей внутренней сути, вот этот твой, с седыми усами, ну кот-котом…» – они с Хижой приостановились в закутке, где не так крутило ветром.

      – Скорей не по сути, а по внешности…

      – Или по своему представлению о себе, да пошли уже, давай, меня соавтор дожидается, и ещё заказчик в мастерской ждёт, буду его бюст ваять, известный актёр…

      – Так поздно? – удивился Хижа.

      – Так после спектакля же…

      Да, думалось мне на ходу под завывание ветра в очередном проходном дворе, маска – завораживающая, удивительная вещь, её надевают, когда хотят быть кем-то другим или дать лица тем, кого никогда не видели, но в чье существование верили – в богов и демонов; в мистериях и ритуалах, люди, надев маски, становились воплощением бога или Рока… Средневековый палач в маске перевоплощался из людской сущности в слепое орудие правосудия…

      Упс!.. Нога моя скользнула в лужу и мгновенно промокла, брызги полетели в идущих следом Павла и Адика. Отряхнувшись, выудив меня из лужи и оставив под опекой Лены под зонтом и Нины в мужском обличье, они, продолжая на ходу свой спор скульптора с живописцем, завернули за угол. Ветер, вместе с пригоршней мокрого снега в лицо, донёс обрывки доводов Адика:

      – Вот как раз особенность маски в том, что её создание непосредственно не связано со зрением, оно в бОльшей степени относится к тактильности. Маска возникает как результат ощупывания лица самим материалом, сохраняющим в себе след прикосновения… Прикосновения! – понимаешь ты это? – но этот след оказывается видимым, он непосредственно переводит тактильное в зримое!.. скульптор ощупывает