Розамунда, любовница короля. Бертрис Смолл

девочки получат приданое, которое заслуживают. Они еще дети, а ты всегда был трудолюбив. Ты же Болтон, Генри. Где твоя гордость? Похоже, ты растерял ее, пытаясь завладеть тем, что тебе не принадлежит.

      – Должно быть, священнический сан заставил тебя забыть свое происхождение, бастард?! – прорычал Генри.

      – Наш отец пролил семя в лоно своей любовницы. Это правда, Генри, но наш Отец небесный сделал меня равным любому человеку. Я также желал бы напомнить тебе, что и твой отец, и твоя мать любили всех сыновей, законных и незаконных, – парировал священник.

      – Ты, наверное, хочешь пораньше отправиться в Оттерли, – вмешался Эдмунд. – Приказать кухарке завернуть вам в дорогу хлеба и мяса? А вот и твой сын…

      – Я голоден! – громко объявил Генри-младший, поднимаясь к высокому столу. – Моя мать всегда дает мне по утрам овсянку со сливками.

      – Твоей матери здесь нет! – рявкнул отец. – Мы уезжаем.

      – Но я голоден, – повторил малыш.

      – Тогда садись и доедай то, что мне в глотку не лезет!

      Он схватил сына за шиворот и почти швырнул на скамью. Генри-младший опустил ложку в кашу, стоявшую перед отцом.

      – Она холодная, – проныл он.

      – Тогда не ешь! – заревел Генри.

      – Но я голоден!

      – Принесите мастеру Генри горячей овсянки, – приказала Розамунда, входя в зал. – Дядя, выпей вина. Голова сразу пройдет. Отец Ричард, спасибо за утреннюю службу. Так приятно снова слышать мессу в нашей маленькой церкви.

      – Не хочешь ли, чтобы я послал тебе священника, племянница? – спросил тот. – В нашем аббатстве есть один юноша, который прекрасно тебе подойдет. В таком поместье, как Фрайарсгейт, без священника нельзя. Небольшое вознаграждение, стол и крыша над головой вполне удовлетворят отца Мату.

      – Мата? – с подозрением переспросил Генри. – Это шотландское имя.

      – Верно, – согласился Ричард.

      – Шотландец во Фрайарсгейте? Да ты с ума сошел! – завопил Генри. – Неужели не знаешь, что шотландцам доверять нельзя?

      – Он священник, Генри, – последовал спокойный ответ.

      – Священник или не священник, но и у него найдется родня или члены его клана, готовые украсть наших овец и скот! Я не позволю, Ричард!

      – Мата – сын шотландской рабыни и английского солдата, – пояснил Ричард. – Он вырос в аббатстве и ничего не знает о кланах. Его мать умерла родами. Он такой же англичанин, как мы с тобой. Перед смертью мать попросила, чтобы его назвали шотландским именем Мата, вместо английского Мэтью, чтобы он помнил о своем наследии. Мата – скромный молодой человек и станет верно служить Фрайарсгейту.

      – Кроме того, дядя, решения здесь принимаешь не ты, – объявила Розамунда. – Эдмунд, что ты думаешь?

      – Было бы неплохо, если бы у нас снова появился священник. Нужно обвенчать несколько пар и окрестить немало детишек.

      – Но шотландец! – снова воскликнул Генри. Эдмунд пронзил родственника свирепым взглядом.

      – Ричард