Дом у Чертова озера. Татьяна Корсакова

что я могу сама решать. Все, я решила: на вечеринку со мной пойдет Варя.

      – Я не пойду, – повторила Савельева.

      Юлька вздохнула и ласково пропела:

      – Мальчики, вы пока допивайте кофе, а мы с Варей посекретничаем. Идем, Савельева, разговор есть.

      Савельева поднялась с кресла, как показалось Владу, с большой неохотой, побрела вслед за Юлькой на кухню.

      – Приплыли! – сказал Жуан зло. – Теперь придется еще и эту крокодилицу развлекать.

      – А ты не развлекай, – посоветовал Влад. – Она не маленькая, сама себя как-нибудь развлечет.

      – А что, пацаны, это даже прикольно, – перешел на шепот Эйнштейн. – Кто-нибудь из вас видел Савельеву пьяной?

      Жуан понимающе кивнул, мстительно зашептал:

      – Я этой дуре косорукой еще покажу. Она у меня еще поплачет. Ворон, а ты чего молчишь?

      – А что говорить? – огрызнулся Влад.

      – Ну ты как, идею одобряешь?

      Вообще-то он не одобрял, но сейчас время такое – каждый сам за себя. И если Савельева даст себя упоить, значит, она полная дура. Он бы на ее месте вообще никуда не пошел с такими-то «друзьями». Ответить Влад не успел, в гостиную вернулись девушки. Савельева была мрачнее тучи, а Юлька, наоборот, сияла как начищенный пятак.

      – Все, мальчики, мы согласны! – сообщила она. – Жуан, в котором часу начинаем?

      – Думаю, часиков в семь. Тебя с ночевкой отпустят?

      – Скажу предкам, что останусь ночевать у Светки Евдокимовой. – Сивцова пожала плечами.

      – А ты как? – Жуан перевел взгляд на Савельеву. – Папанька твой не будет против?

      – Не будет, – буркнула та и отвернулась.

      – Значит, договорились! – Жуан посмотрел на свои новенькие часы. – Тринадцатого в семь вечера жду вас у себя.

* * *

      Как же она ненавидела их всех! И Сивцову, и Жуана, и даже Эйнштейна. Единственным человеком в этой компании, к кому Варя не испытывала явной неприязни, был Ворон. Влада Воронина она просто боялась. Страх этот был иррациональным, абсолютно ничем не подкрепленным. Ворон не унижал ее, как Сивцова, и не выставлял посмешищем, как Жуан с Эйнштейном, кажется, он вообще ее не замечал. А она все равно боялась: и взгляда исподлобья, и чуть снисходительной усмешки, и того, что ему вдруг тоже захочется ее унизить и оскорбить.

      Этот вечер был особенно ужасным. Еще в школе на переменке Сивцова заявила, что ее мама велела Варе прийти к ним прибраться в квартире. И Варя не могла ее ослушаться, потому что Юлина мама и была той самой строгой тетенькой из социальной службы, и именно от нее зависела дальнейшая Варина судьба. Во всяком случае, так ей объяснила Юлька.

      «Савельева, либо ты помогаешь нам по хозяйству, либо твоего батю-алкоголика лишают родительских прав, а тебя отправляют в детдом». Вот такой получался выбор. Батрачить на чужую мерзкую тетку было унизительно, но перспектива оказаться в детском доме казалась еще хуже. И отца страшно оставлять одного – без ее присмотра он окончательно пропадет.

      Варя решилась. Тем более что особой работой ее в доме Сивцовой не загружали. Постирать, погладить, пару раз в неделю сделать влажную уборку,