На прикладе насечки, на сердце рубцы. Владимир Колычев

в глаз, и все… Не для того Степан два года отслужил, чтобы в тюрьму за убийство сесть.

      – Слышь, герой, ты чего такой борзый? – с опаской покосился на него Валера.

      – Он не борзый… – мотнула головой Даша. – Игорь его другом был, а ты наезжаешь…

      – Почему был?

      – Потому что погиб Игорь. Понимаешь, погиб!

      – Так ты что, вдова теперь?

      – Ну, ты и урод! – глядя парню в глаза, надвинулся на него Степан.

      – Слышь, десантура, ты тут о себе не думай! Я такими, как ты, закусываю, понял?

      Говорил кряжистый сурово и брови хмурил грозно, но при этом не выдержал натиска, попятился к двери. И на орден озадаченно глянул. Боевые награды не за маршировку на плацу дают, а за то, что воюет солдат, убивает. Значит, в самом пекле Степан побывал. И выжил, потому что смог пережить своих врагов. А раз так, то и самого Валеру мог отправить на тот свет, и никакой бокс ему не поможет…

      – У человека горе, а ты о закусках думаешь? – снова шагнул к нему Степан.

      Парень убрался из кухни, но очень скоро вернулся, и не один, с дружком. Бутылку коньяка принес, тарелки с сыром и колбасой, блюдо с квашеной капустой…

      – Я Игорька, если честно, не знал, не довелось, – примирительным тоном сказал Валера. – Но слышал о нем… Надо бы помянуть парня. Конституционный долг, гм, дело святое… Давай, десантура, покажи, как у вас там на конях умеют! – разливая коньяк по рюмкам, оглушительно громко сказал он.

      Это был самый настоящий балаганный фарс, но Степан сильно сомневался, что выгнать этих двоих взашей – самый разумный вариант. Во-первых, не он в этом доме хозяин. Наверняка Даше не понравится, если он устроит драку. Во-вторых, ребята крепкие, а крайний вариант чреват летальным для них исходом.

      – За Игоря, вечная ему память, – ни к кому не обращаясь, сказал он и тут же выпил.

      – Ты закусывай, десантура, закусывай!

      Валера пододвинул Королькову тарелку с колбасой, но Степан всеми фибрами чувствовал, что забота эта отнюдь не искренняя. Очень это все смахивало на присказку перед недоброй историей.

      Вася тоже выпил. Не обращая внимания на Степана, пододвинул стул к Даше, протянул к ней руку, обнял за талию.

      – Даша, как же нам теперь быть, а? Муж погиб, траур у тебя. Придется нам с тобой медленно и печально…

      – Да пошел ты! – вспылила девушка и, сконфуженно глянув на Степана, сбросила с талии тяжелую мужскую руку.

      – Слышишь, ты, медленный и печальный! – Степан приподнялся со своего места, широко разведенными руками оперся на стол.

      – Нормально все, десантура! – выпятив губы, движением рук отгородился от него Вася.

      Делает вид, что готов считаться с его мнением. Если не нравится солдату, что пристают к жене его покойного друга, не будет этого… Но ведь все это показное, притворное. Интересно, с какой целью они себя так ведут?

      – Вася, ты, в натуре, руки не распускай, – с фальшивым упреком глянул на своего дружка Валера. Перевел взгляд на Степана, приторно улыбнулся. – Значит, Игорек деньги жене передал. Сколько?

      –