Полукровка. Тимур Туров

за нечеловеческую фигуру чуть в стороне от алтаря. Невероятно высокий мужчина мог похвастаться неохватными плечами, но ширина их терялась за шириной белоснежных крыльев, сложенных за спиной. Мужчина смотрел на Володю светлыми, прозрачными как лед глазами. И холода в его взгляде было не меньше, чем в айсберге.

      Володя содрогнулся, словно в храме была невероятная стужа.

      – Идем, – тихо сказал Ник.

      – Там ангел, – удивленно проговорил Володя.

      – Это не ангел. Ангелов не бывает. Это элохим, уроженец белой сферы. Идем скорее, нас уже заметили. И нам здесь не рады.

      Володя хотел возразить, спросить, но Ник не дал такой возможности. Подхватил под локоть и поволок на улицу.

* * *

      На работу Володя опоздал. В мастерской он появился около семи, чем вызвал раздражение напарника.

      – С меня причитается, – проныл Володя, искренне чувствуя себя виноватым.

      – Твое счастье, что Саныча не было, – смилостивился напарник и ушел домой.

      Работа шла споро. Не то клиентов было меньше обычного, не то азарт и желание получить заветные кадры в распечатанном виде подгоняли, а только к концу рабочего дня Володя стал обладателем увесистого конверта, туго набитого фотографиями новой для него готической Москвы.

      Просмотренные еще в мастерской виды черного величественного моста и воздушного, словно летящего ввысь храма не давали покоя. Володе хотелось просматривать их в мастерской, затем в метро вытащить и показывать всему вагону.

      Однако же он сдержался.

      Дома радостно скинул кроссовки и куртку и, кинув «привет» маме и папе, прошмыгнул к себе в комнату. Сумка полетела в сторону, как только в руках его оказался заветный конверт. Володя плюхнулся на край кровати и перевернул бумажный пакетик. Фотографии пестрой лавиной хлынули на покрывало.

      Володя отбросил конверт и принялся разбирать снимки. Они разделились на множество тематических кучек. Он скрупулезно просмотрел стопку за стопкой, выбирая из каждой из них по одной-две фотографии. Оставшиеся снимки сгреб в сторону, а те, что задержались в руках, снова принялся тасовать, словно карточную колоду, и раскладывать на стопочки по одному ему понятному принципу.

      После третьей фильтрации в руках у Володи остались только самые-самые. За эти фото ему не просто не было стыдно. Он ими гордился, и вполне заслуженно.

      Местность на фотографиях была узнаваема. Постройки не имели ничего общего с привычными видами. Скажут, что коллаж, мелькнуло в голове. Что в фотошопе сваял. Ну и плевать. Это настолько мощно, что обвинения в коллажировании покажутся глупым завистливым бормотанием.

      Володя задумался. Можно было подождать ужина, а после показать эти снимки маме и папе. Так сказать, на десерт. Но желание поделиться своим сокровищем хоть с кем-то было настолько всесметающим, что он не смог сдержаться.

      Родители были на кухне. Володя вошел к ним с видом триумфатора. Небрежно бросил свою подборку на стол. Верхние снимки чуть съехали. Мама оторвалась от плиты.