Против ветра, мимо облаков. Алла Полянская

парня так, чтоб ему и в голову не пришло копать дальше.

      – Ты ходил к матери?..

      – Нет, это я так, только собирался…

      – Где материалы?

      – Вот. – Парень вытащил из сумки ноутбук. – А фотографии в телефоне.

      Вид у него был разочарованный и несчастный, и Назаров его понимал, материал-то и вправду отличный.

      – Хорошо, что больше никто этого не видел… Или кто-то видел?

      – Нет, Евгений Александрович, честное слово, никто!

      Конечно, коллегам он ничего не сказал, потому что боялся, как бы не перехватили сенсацию.

      – Если это где-то всплывет, я прикрыть тебя не смогу. – Назаров сам почистил жесткий диск и забрал карту памяти из телефона парня. – Если есть хоть малейшая вероятность, что кто-то это видел и выложил в Сеть… А информация есть только у тебя, то я и укажу на тебя, когда у меня спросят, понимаешь? А если это где-то всплывет, то у меня первого и спросят.

      – Я клянусь, что… О господи! Это что же могло быть, он бы меня за это…

      – Именно. Иди, и молчок. А в номер пойдет твоя статья о молокозаводе, на вторую полосу. Статья хорошая, кстати.

      – Спасибо, Евгений Александрович, спасибо за все!

      – То-то, что спасибо. Иди и подумай, как ты мог попасть, если бы я вовремя все это не остановил. – Назаров кивнул, показывая, что аудиенция окончена. – И держи рот на замке, иначе…

      – Я знаю, знаю!

      – Откуда тебе знать…

      – Евгений Александрович, да все знают, что он делает с теми, кто ему дорогу перешел. – Зайковский затравленно оглянулся. – Хозяин в городе, что ж. Он даже в тюрьме не сидел, а говорят, что весь криминал под ним, и все у него схвачено. Меткая кличка – Паук. Он всех в паутине держит, а поглядишь – добропорядочный бизнесмен, в офисе сидит, и… А ведь когда все случилось, они и вместе-то не были, а он прикрыл ее, надо же!

      – Много текста.

      – Да, согласен. – Парень подхватил сумку и попятился к двери. – Спасибо, Евгений Александрович. Ведь мог вляпаться, и поминай как звали…

      Назаров снова перечитал статью. Написано зло, с подковыркой, и выводы читателю делать не надо, все уже сделано. Да, не сейчас, и не в его газете, но рано или поздно, а Вику кто-то узнает, и тогда…

      – Нужно с Аленой поговорить.

      Он просмотрел статьи, одобрил правки и подписал номер в печать. Дома ждала бабушка, горячий ужин, запах ночной фиалки во дворе, сверчки и теплая летняя ночь.

      И Вика. Хотя уж его-то она точно не ждала.

      2

      Утренняя влажная прохлада, когда за домом бело-розовым кружевом зацветал вьюнок, сменилась полуденной жарой, и граммофончики вьюнка испуганно спрятались, а большие блестящие листья подорожника лениво развалились посреди спорыша, покачивая свечами стеблей.

      Сейчас уже не утро, но еще и не полдень, и босые ноги ощущают одновременно прохладу, которая затаилась в траве, и горячие касания солнца, пробивающегося сквозь вишневые ветки. Запах трав и влажной земли такой знакомый, как и звуки, приходящие отовсюду, сливающиеся в одну общую музыку