Два миллиарда причин. Леонид Викторович Зайцев

бы сказал, что он даже не результат их сексуальных экспериментов со смертными, – поддержал его второй, до противности ворчливый голос.

      – Может, кто-то из Старших? – с сомнением произнёс первый, и конь под ним заржал, выбив очередную дробь подковами по камню.

      – Аура слишком слабая, – с сомнением проворчал второй. – Только Высший способен так замаскироваться. Но зачем Высшему валяться посреди Пути?

      – Да, но у него в руках Сосуд, – с опаской, как мне показалось, сказал первый, который явно был верхом. – Может нам забрать его, пока он не пришёл в себя?

      – Если ты самоубийца, – проворчал второй, – то я лучше отойду подальше, мира за три, пока ты будешь взрывать Вселенную. Хотя и это меня вряд ли спасёт. Ты в колледже, как я понимаю, больше в скачках участвовал, чем зубрил материал, а потому и не знаешь, что забрать сосуд можно только, если его владелец отдаст тебе его добровольно! Как, скажи мне, лишённое сознания существо добровольно расстанется со своей ношей?

      – Может, всё-таки это Высший? – В голосе первого послышался неподдельный ужас. – Откуда тут взяться смертному с Сосудом?

      – Учитывая, кто перед этим прошёл по Пути, – добавил ворчливый. – Я думаю, что лучше бы нам никогда не рождаться, чем вмешиваться в это дело!

      – Но доложить-то мы обязаны, – с легко читаемым сомнением произнёс всадник.

      – Вот и доложи, – согласился второй, – лично я встревать в дела, в которых явно замешана она, не намерен, ибо жить хочу даже после трёх тысяч прожитых веков. А когда тут ещё и Сосуд объявился, то жить хочется ещё больше, а возможность жизнь потерять очень сильно возрастает для тех, кто встанет на её пути! Её даже Высшие побаиваются, хотя и делают беспристрастные лица, подчёркивая свою независимость.

      – Как меня раздражает эта политика, – произнёс тот, который был на коне.

      – Это ещё не беда, – проворчал второй, – политика часто убивает! Нам с тобой это надо?

      – Конечно, нет!

      – А значит, мы ничего и никого не видели! Правильно?

      – И тогда она на нас в обиде не будет! – идея остаться в стороне от каких-то только этим парням понятных разборок пришлась первому по душе. Впервые слышал, чтобы двое мужчин так боялись одной женщины, хотя, прежде чем оценивать, надо бы узнать ту женщину, может, и я бы её испугался.

      Голоса начали удаляться, и я решился, наконец, открыть глаза и посмотреть им в след. И тут же чуть не поседел: в сторону от дороги, на которой я лежал, продолжая обнимать портфель и пистолет с патронами, уходили в пустыню кентавр и сатир, такие, какими их только можно представить, читая греческие трагедии.

      Значит, меня накачали наркотиками: объяснить как-то иначе свои видения я не мог. Поэтому решил лежать и не двигаться, пока не пройдёт действие зелья, дабы не натворить бед своим безумием, которое рвалось из меня во все стороны.

      – Это то, о чём я думаю? – Я снова открыл глаза, но, лучше бы, я не видел её! Более соблазнительное существо даже представить себе было трудно.

      – Думаю, что это последствия, –