Скопец. Серия «Невыдуманные истории на ночь». Алексей и Ольга Ракитины

получил колоссальное наследство. И то сказать, чтоб вы составили представление: он двум управляющим, работавшим у брата, при расчёте подарил миллион рублей серебром.

      – Да что вы! – не поверил Шумилов. – Это миф, наверное!

      – Какой там миф, чистая правда! Фамилии этих людей известны, и история эта тоже широко известна, тайны не составляет. Правда, следует признать, что в последние годы Николай Назарович несколько поиздержался. Много потерял на биржевых делах, неудачно вкладывался, чутья нужного не имел, также много потерял в неудачных операциях с торговым домом братьев Подсосовых. Много жертвовал, многим помогал. Валаамскому монастырю очень много пожертвовал, говорят, чуть ли не миллион, но точно утверждать не стану, цифирь в точности мне неизвестна. Знаю, что на Валааме он церковь построил. Кроме того, Николай Назарович жил на широкую ногу. Это сейчас в дому пусто стало, приедете, сами увидите, а лет пять тому назад… у-у…! гостей полон двор, все спальни заняты, с утра до вечера обеды, музыка, танцы, литературные и костюмированные вечера. Ни дать не взять, венецианский дож! Опять же, театрал был завзятый. Сколько народу вокруг него хороводом вертелось – актерки разныя, художники, стихоплёты, проходимцы всех мастей. И всяк норовил у него денег попросить.

      – И давал?

      – Конечно, давал. Особенно поначалу. Ему приятно было, что перед ним заискивали. Да и то сказать, а кому было бы неприятно? Деньги рекой лились, но потом, в последние годы, Николай Назарович удалил всех от себя. Затворился на даче. Только меня и держал при себе неотлучно. Ещё управляющий часто бывал, Селивёрстов Яков Динилович.

      – А почему из родни только племянник? – полюбопытствовал Шумилов. – Ни жены, ни детей, ни братьев или сестер?

      – Хех, вы скажете тоже… Он же скопец! К семейной жизни никак не приспособлен, ни к деторождению, ни к плотским радостям. Он и не делал из этого никакой тайны. Какая уж тут тайна может быть, когда даже следствие по поводу его насильственного оскопления имело место, правда, давно, лет сорок пять тому назад.

      – То есть оскопили его в детстве? – уточнил Шумилов.

      – Скорее, в отрочестве. И притом, повторюсь, проделали это насильно. Тогда Николаю Назаровичу едва исполнилось четырнадцать лет. Родной братец его, старший, Михаил, был членом скопческой секты, капиталы общины держал, вот откуда миллионы Соковниковых пошли! Николай поначалу был отдан в Коммерческое училище, в наше, в Петербургское. Потом Михаил забрал Николая из училища, это когда он уже в средние классы перешёл. Домой, значит, вернул. Стал себе в воспреемники готовить, чтоб тот, значит, готовился стать у кормила скопческого «корабля». Их община, как вы, должно быть, знаете, именуется «кораблём», – пояснил Базаров. – Своих-то детей Михаил не мог иметь, вот и была нужда Николая приобщить. Ну, и проделали над ним это изуверство. А Николай, хоть и малец был, а характер уже тогда имел – кремень! Чуть Богу душу после экзекуции не отдал. Скопцы ж ведь, как известно, раны не перевязывают,