В тихом омуте. Пола Хокинс

нарушить молчание. К Лине Эбботт можно относиться по-разному, но одного у нее не отнять: она умела хранить верность и держать слово. И теперь, когда мать уже не будет оказывать на нее дурное влияние, она может стать вполне приличным человеком.

      Он еще немного посидел на берегу, опустив голову, слушая журчание воды и чувствуя тепло солнечных лучей на плечах. Мокрая спина высыхала, и его приподнятое настроение стало улетучиваться, уступая место предчувствию, что основания для надежды имелись.

      Услышав шум, Марк поднял голову. Кто-то приближался. Он узнал ее фигуру, мучительную медлительность походки, и сердце в его груди тревожно забилось. Луиза.

      Луиза Уиттакер

      На берегу сидел мужчина. Сначала Луизе показалось, что он голый, но, когда он поднялся, она увидела, что на нем плавки, узкие и облегающие. Она смутилась. Это был мистер Хендерсон.

      Когда Луиза приблизилась, он уже успел обернуть вокруг талии полотенце и натянуть футболку.

      – Миссис Уиттакер, как вы?

      – Луиза, – поправила она. – Пожалуйста.

      Он наклонил голову, слегка улыбнулся.

      – Луиза. Как вы?

      Она попыталась улыбнуться в ответ.

      – Сами знаете.

      Он не знал. Никто не знал.

      – Говорят… Психологи говорят, что бывают хорошие дни, а бывают плохие, и это надо просто принять.

      Марк кивнул и отвел взгляд, и она заметила, как он покраснел, явно смутившись.

      Оба чувствовали себя неловко. До того как ее жизнь разбилась вдребезги, она никогда не задумывалась, насколько не по себе бывает людям, с которыми заговаривает человек, переживший горе. Сначала эту скорбь признавали, уважали и принимали в расчет. Но позднее она начала мешать – беседе, смеху, нормальной жизни. Всем хотелось оставить ее в прошлом и продолжать жить, и тут появлялась Луиза со своим горем, действуя всем на нервы и волоча за собой тело своего мертвого ребенка.

      – Как вода? – спросила она, и он покраснел еще больше. Вода, вода, вода – в этом городе от нее никуда не деться. – Наверное, холодная?

      Марк потряс головой, как мокрая собака.

      – Бррр! – произнес он и натянуто рассмеялся.

      Оба думали об одном и том же, и она чувствовала, что должна об этом заговорить.

      – Вы слышали о матери Лины?

      Как будто кто-то мог не слышать. Мог жить в этом городе и не знать.

      – Да, ужасно. Настоящий кошмар. Такой шок. – Он замолчал и, так и не дождавшись реакции Луизы, продолжил: – Э-э… я хочу сказать, что в курсе, что вы с ней… – Не договорив, он обернулся и бросил взгляд на свою машину.

      Он не знал, как уйти, бедняга.

      – Не совсем ладили? – закончила за него Луиза, играя талисманом в виде маленькой голубой птички, висевшей на шее. – Да, мы не ладили. Но все равно…

      «Но все равно» было всем, что она смогла из себя выжать. Сказать «не ладили» про их отношения с Нел значило не сказать ничего, но говорить об этом не имело смысла. Мистер Хендерсон отлично знал о вражде между ними, и будь она проклята, если станет стоять тут на берегу реки и делать