365 рассказов на 2007 год. Александр Образцов

у меня действительно было профсоюзное собрание, Зоя Сергеевна, – вновь внятно произнёс Генчик. – Самое удивительное то, что женщины верят невероятному, а вот обыденное их почему-то не устраивает.

      – Да что ты, в самом деле! – возмутилась тёща. Она нахмурилась и в профиль стала похожа на Бонапарта. – Как будто дело в сегодняшнем профсоюзном собрании! Ты прекрасно понимаешь меня. Мне обидно, что мой зять, крепкий тридцатилетний мужик, неглупый, способный, видимо, ценный, может быть, работник – Генчик! Неужели ты не видишь, что в этом – всё! Всё!

      – Ну и что? – Генчик натянуто улыбнулся, вставая из-за стола. – Замзава все зовут Лёха, Ерофеева – Пека.

      – Да что вы, в конце концов? Институтки? Почему вы так расхлябались, раскисли?

      – Сама структура учреждения… – начал Генчик, но тёща прервала его:

      – При чём тут структура? Лентяи вы, вот что. Слишком удобно вам жить. И вся ваша уступчивость… противна! Вы считаете себя интеллигентами, поддакиваете, подхихикиваете… Какие же вы интеллигенты?

      – Может быть, я, – Генчик подёрнул плечом, – не достиг того, на что вы надеялись… Что ж, может быть, я такой – поддакиваю, не ругаюсь, но я не могу быть иным, понимаете?

      – Тихая жизнь…

      – Да не тихая же! Простите. Да, вашей жизни хватило бы на три – но наша-то жизнь другая! Происходит постепенное накопление духовных ценностей, и этот процесс необратим. Он идёт незаметно, тихо, в узком общении, в семьях…

      Тёща хмыкнула.

      – Слова какие… Процесс, накопление… Ты с тёщей-то поругаться не умеешь. Да стукнул бы по столу кулаком, закричал. Про-сти-те. За что ты прощения просишь? Честные вы, честные. А подлецам только такую честность и подавай.

      Генчик лежал на спине, заложив руки за голову. Окно квартиры выходило во двор, и было совсем тихо и темно. Лида не спала. Он чувствовал это, и это его раздражало.

      – Ты не спишь? – спросил он.

      – Нет, – ответила она, помолчав.

      – Спи.

      – Знаешь, – она вздохнула, – тишина какая-то мёртвая. Хорошо, когда деревья шумят.

      Он промолчал.

      – Тянем ниточку и боимся, что она порвётся.

      – Не порвётся. Спи.

      – А вы ходите пить пиво?

      – Да. Всё в точности.

      – Конечно, у нас будут и маленькие ресторанчики, и «бистро», где можно будет поговорить за чашкой кофе. Всё, как в Европе. Но почему-то кажется, что мы серьёзней этого, значительней.

      – Чепуха какая. Спи.

      Генчик повернулся к ней спиной.

      – Вот и порвалась. Надо завязывать узелок.

      – Лида. Скучно это, скучно, понимаешь? Жить надо, а не… узелки завязывать.

      Ерофеев в жёлтом тиснёном галстуке присел на край стола.

      – «Спартачок» в трансе? – спросил он. – На коньяк собираешь?

      – Ещё не вечер, – ответил Генчик, откидываясь на спинку стула. – Покупаем Зидана.

      – На средства «Спортлото»?

      Генчик засмеялся.

      – Кстати, о «Спортлото». Собираются трое, строить, и…

      «Да, – думал