Смерть в кредит. Луи-Фердинанд Селин

выдержан до конца. Гармошка с разрезом… Все выставлено напоказ. Безработные всегда отчаявшиеся, чувственные и слишком бедные, чтобы платить. Липнут. «Ну и жопа!» – орут они ей… Прямо в лицо. Просто чтобы лишний раз подрочить в коридоре. Юнцы с тонкими, незаматеревшими чертами лица тоже стараются быть как все и раствориться в потоке жизни. Это уже гораздо позже она опустилась до самозащиты!.. После множества неприятностей… А тогда это ее забавляло…

      Она тоже не смогла найти мою прекрасную Легенду. Она плевала на «Короля Крогольда»… Это волновало только меня. Она получила воспитание в «Корзиночке», клубе в Порт Брансьон, недалеко от железной дороги.

      Когда я впадал в бешенство, они не спускали с меня глаз. Как «трахнутый», по их определению, я был вне досягаемости! Онанист, застенчивый, интеллектуальный и все такое. Но сейчас, к моему удивлению, они боялись, что я сбегу. Если бы я решился на это, интересно, что бы они стали делать? Я уверен, что тетка размышляла на эту тему довольно часто. Как только я заикался о путешествиях, по их лицам пробегали судорожные усмешки…

      У Мирей, кроме удивительной задницы, были еще и романтические глаза, проникновенный взгляд, но при этом внушительный нос, шнобель, настоящее проклятие. Когда я хотел ее немного унизить, я говорил: «Кроме шуток! Чтоб мне пусто было, Мирей! У тебя совершенно мужской нос!..» Она умела замечательно рассказывать и любила плести небылицы, как моряк. Сначала она выдумывала всякую всячину, чтобы доставить мне удовольствие, а потом – чтобы меня позлить. Послушать хорошие истории – моя слабость. Она дурачила меня, вот и все. Наши отношения нужно было прекратить любым способом, ведь она уже тысячу раз заслужила взбучку, и именно от меня. Она наконец ее дождалась. Я действительно был очень великодушен… Я наказал ее за дело… Все это говорили… Те, кто был в курсе…

      * * *

      Не умаляя достоинств Гюстена Сабайо, я могу повторить еще раз, что ему не приходилось рвать на себе волосы из-за неправильных диагнозов. Он ориентировался по облакам.

      Выходя из дома, он первым делом смотрел вверх. «Фердинанд, – сообщал он мне, – сегодня точно разыграется ревматизм! Ставлю сто су!..» Он говорил все это в небо и никогда сильно не ошибался, потому что досконально знал все о температуре и темпераментах.

      – А! Вот внезапная сильная жара после холода! Запомни! Понадобится каломель[7], можно сразу сказать! Желтуха уже витает в воздухе! Погода меняется!.. Ветер дует с запада! Дождь холодный капает!.. Бронхит в течение пятнадцати дней! Не стоит особенно волноваться, пусть они сами лезут вон из кожи! Если бы это было в моей власти, я выписывал бы рецепты, лежа в кровати!.. По сути дела, Фердинанд, когда они приходят, начинается сплошная болтовня!.. Тем, кто на этом делает деньги, это простительно… но нам… Врачуй не врачуй… Знаешь, с чем это рифмуется?.. Я бы лечил их не глядя, этих придурков! Прямо отсюда! Они не будут задыхаться ни больше, ни меньше! Они не будут больше блевать, не будут менее желтыми, менее красными,

7

Каломель – хлористая ртуть, в медицине применяется как желчегонное и противомикробное средство.