Советы одинокого курильщика. Тринадцать рассказов про Татарникова (сборник). Максим Кантор

честным человеком? Судя по всему, не вполне.

      – Подумаешь, Америку открыли! Да, воры. Но ведь все воруют!

      – Это не воровство, мой милый. Это система, воспроизводящая фиктивное бытие. Люди не соответствуют профессиональным обязанностям, поскольку смысл их деятельности совершенно иной. Они производят пустоту – и должны пустоту олицетворять.

      – Нет, Сергей Ильич! – возразил я. – То, что они делают, – мерзость, но не пустота. Поделки, которые они рекламируют, – это стоит денег. Миллионы платят!

      – То есть дают нарезанную бумагу в обмен на намалеванные квадратики. Что именно из этих товаров является настоящим? Искусство – не вполне искусство, красота – не вполне красота, но это потому, что деньги – не вполне деньги.

      – Ошибаетесь. Деньги реальные и дают положение в обществе.

      – Положение в обществе? Но скажите, какое у нас общество? Демократическое? Феодальное? Капиталистическое? Затрудняетесь с ответом, голубчик? А можно ли обладать реальным положением в фиктивном обществе?

      – Знаете, Сергей Ильич, я с вами не согласен. – Я решил вернуть старика к реальности. – Может, наше общество и не идеальное, но ведь живем же как-то. Хлеб жуем, водочку выпиваем. Если бы все было фальшивое, и мы бы с вами яичницу не ели.

      – Правы, голубчик, совсем все фиктивным быть не может. Петр Первый – фиктивный европеец, но абсолютно реальный крепостник. Ищите то, что реально, и все остальное прояснится тоже. Что реально в нашей стране? Искусство?

      Я колебался с ответом.

      – Право? Закон? Демократия? Свободная печать? Авангард? Что же вы молчите, голубчик? Может быть, власть?

      – Власть, разумеется, вполне реальная вещь, – сказал я. – Вот, скажем, нашу газету взять. У главного – реальная власть. Захочет, репортаж напечатает. А захочет – меня на улицу турнет. Реально.

      – Вот видите! От этого и отталкивайтесь. Власть реальная – и нуждается, соответственно, в чем? В подчинении, голубчик, в подчинении. В однородности вкусов, в стандартизации рефлексов. Надо ввести повсеместно единую сигнальную систему – за этим и нужен авангард. Ведь зачем-то авангард нужен, если его социалистическую сущность отменили.

      – Значит, – спросил я, – эти полоски и квадратики – вроде общественной сигнальной системы? Как флажки во флоте?

      – Так и есть, голубчик. Необходимая для власти вещь. Искусство всегда ровно такое, какое необходимо обществу. Ваши статьи, пестрые игрушки, яркие квадратики. А еще что нужно? Налоги, голубчик, налоги. То самое, что вводил в безмерном количестве наш уважаемый император Петр. Вот где реальность, и другой реальности нет.

      – Вы это к чему говорите, Сергей Ильич?

      – Да, к чему я все это говорю… – Татарников задумался, почесал лысеющий затылок. – Сам пока не пойму. Стараюсь представить зрителей на выставке. Выставка фиктивного барахла, продается за фиктивные деньги. Сами люди представляются не тем, что они есть… Но реальность обязана присутствовать. Вот я ее и ищу, голубчик.

      – Вот