Жизнь и учение святителя Григория Богослова. Митрополит Иларион (Алфеев)

упражнения, заучивание наизусть фрагментов из сочинений древних поэтов, прежде всего Гомера, толкование заучиваемых текстов. Курс средней школы (εγκύκλιος παιδεία – «общее образование») включал в себя математику, геометрию, астрономию и теорию музыки, к которым могли добавляться другие предметы, в частности медицина. Риторика и софистика относились к сфере высшего образования[29]. Можно, следовательно, предполагать, что в Кесарии Палестинской и Александрии Григорий начал свое университетское образование, которое затем продолжил в Афинах.

      Любовь Григория к учености, в особенности к словесным наукам и философии, была не менее горячей, чем его преданность христианской вере. Эта любовь проявилась в нем с детства и не оставляла его до последних дней жизни. В годы юности Григорий приобщался главным образом к сокровищницам языческой учености, однако и христианской литературой был напитан еще прежде, чем достиг зрелости[30]. Высоко ценя античную культуру, он тем не менее ставил на первое место «подлинные науки» (то есть христианское учение):

      Еще не опушились мои щеки,

      а уже пламенная любовь (ερως)к наукам

      Владела мною. И я стремился поставить

      Науки ложные на службу подлинным…

      Впрочем, никогда не приходило мне на ум

      Предпочесть что-либо нашим урокам[31].

      Курс образования Григория должен был завершиться в Афинах, куда он отправился из Александрии на корабле. Однако на пути его ждало суровое испытание, которое стало переломным моментом в его судьбе. Когда корабль находился в открытом море недалеко от острова Кипр, разразился шторм, продолжавшийся много дней. Описывая происходившее, Григорий проявляет поэтическое мастерство, достойное Гомера[32]:

      Ветреный шквал налетел на корабль, и все слилось в одну ночь –

      Земля, море, воздух, потемневшее небо.

      Громовые раскаты сопровождались полыханиями молний,

      Свистели канаты лопавшихся парусов.

      Мачта гнулась, штурвал потерял всякую силу,

      Ручку руля с силой вырывало из рук.

      Толща воды обрушивалась в трюмы.

      Крики смешались с плачем

      Матросов, штурманов, владельцев корабля и пассажиров,

      Единым голосом взывавших ко Христу,

      В том числе и тех, кто никогда раньше не знал Бога;

      Ибо страх – самый впечатляющий урок.

      Но самым ужасным из всех бедствий

      Было отсутствие воды на корабле, который от сильного шторма

      Получил пробоины: через них вылился в пучину

      Весь имевшийся запас сладкой влаги.

      Предстояло умереть, борясь с голодом, штормом и ветрами…[33]

      Запасы воды удалось пополнить благодаря проходившему мимо финикийскому судну, однако шторм не утихал в течение многих дней, и корабль, на котором находился Григорий, окончательно сбился с пути: «Мы не знали, куда плывем, ибо многократно меняли курс, и уже не чаяли никакого спасения

29

См.: Mango. Byzantium, 125-128.

30

PG 37, 1115 = 2.337.

31

PG 37, 1037-1038 = 2.352.

32

Литературная форма повествования блика к описанию бури в «Одиссее».

33

PG 37, 1038–1040 = 2.353.