Жилаю щастя. Афтор (сборник). Дина Рубина

значит «пусть не едет»! Нечего ей шляться! – взрывается водитель. – Немедленно домой, уроки делать.

      Тогда дитя с тротуара отвечает что-то вроде – сам делай свои уроки, если ты их когда-то недоделал…

      – Пусть ребенок гуляет, езжай по маршруту! – орут пассажиры, и автобус наконец трогается с места.

      И мне требуется еще минут десять, чтобы осознать, что этот водитель не приходится этой девочке ни папой, ни дядей, ни даже соседом…

      Мне бы не хотелось рисовать здесь лубочные картинки на тему какой-то сверхдушевности израильтян. Ее нет, этой сверхдушевности. Израильтяне, по моим наблюдениям, люди скорее брутального склада. Я говорю лишь о градусе национального темперамента, об артистичности и умении мгновенно включиться в ситуацию. Это касается как случаев, условно говоря, положительного общения, так и случаев общения отрицательного. Справедливости ради добавлю только, что в тех случаях отрицательного общения, которые мне доводилось здесь наблюдать, обе стороны никогда не доходили до критической черты остервенения, за которой следует уже рукоприкладство. Ссоры израильтян слишком часто выглядят сценами из итальянской комедии.

      Ждем автобуса – я, какой-то мальчик и религиозная тетка в парике с пятью детьми. Автобус опаздывает (что случается крайне редко), дети куксятся, теребят мать, она нервничает и громко ругает правительство, компанию «Эгед», водителя опаздывающего автобуса.

      Наконец на повороте показывается бело-красная машина. Тетка, не умолкая ни на минуту, поднимает детей в автобус, они как горох раскатываются по салону, занимая понравившиеся места, сама с младенцем на руках садится на переднее сиденье, продолжая громко ругаться.

      – Ну что ты кричишь? – довольно доброжелательно спрашивает водитель. – При чем тут я. Я приехал по расписанию, это тот, кто до меня, не вышел на линию…

      Тетка продолжает однообразные громкие обвинения. Парик ее съехал набок, грудной ребенок на руках пищит, и видно, что она просто вошла в штопор и не может из него выйти.

      Водитель еще несколько минут пытается что-то объяснить ей, но она невменяема. И он говорит:

      – Все, геверет, закрыли заседание Кнессета.

      Вслед за его словами раздается взрыв оскорблений. Однако парень все еще пытается остаться в рамках пусть неприятного, но все же конвенционального выяснения отношений.

      – Слушай, – говорит он раздраженно, – иди стирать. У тебя дома замочено белье.

      В ответ на это тетка берет октавой выше и увеличивает темп, так что я уже и понять не могу – что именно она ему желает.

      – Иди стирать!! – кричит он. – Займись своим делом, недоразвитая!

      Тогда в дуэт вступают остальные пассажиры, которым: а) осточертел этот вопль и б) хочется добраться домой без аварии.

      Причем пассажиры ухитрялись одновременно орать и на геверет, и на водителя, так что для меня, по крайней мере, осталось неясным – на чьей они стороне.

      Так и доехали, скандаля. Но когда тетка наконец вышла, детей ей кто-то из пассажиров сгрузил