Слёзы волхвов. Номен Нескио

человек занял сто монет и не смог рассчитаться в срок, другой был должен десять монет и по своей нужде так же не смог рассчитаться. Тот же, кто ссудил деньгами, простил обоих и отпустил с миром – Машиах помолчал и, подняв глаза на хозяина дома, спросил. – Симон, как ты думаешь, кто из тех двух, будет более преисполнен благодарности?

      Симон пожал плечами и, подумав, ответил:

      – Очевидно, что тот, которому прощено больше.

      Услышав такие слова, Мария заплакала, от чего слёзы крупными каплями закапали на ногу Йешуа. В испуге не найдя ничего под рукой, женщина стала волосами утирать капли, а после извлекла из-под одежды крохотный флакончик с благовониями и нанесла несколько капель туда же, куда прежде упали слёзы.

      Видя это, один из гостей Симона, Акиба, произнёс:

      – Мы все доброчестные граждане, имеющие семьи и чтущие заповеди пророка. И если ты есть новый пророк, то тебе должно знать, кто есть эта Мария.

      Йешуа наклонился и нежно погладил по голове Марии ладонью, затем ответил Акибе:

      – Я знаю кто она, мне это известно. И известно не менее чем тебе. А если и так… Вот послушайте. Кто же из вас имея сто овец и потеряв одну, не оставит остальных и не пустится искать ту, до тех пор, пока не разыщет её? А найдя, станет участливым к её бессилию и, взяв на руки, принесёт домой, даст воды, а после, поделится радостью. И будет так, ибо любовь, делает ношу легкой, а путь – коротким.

      – Но как же? – вдруг воскликнул Забда. – Оставить девяносто девять овец из-за одной заблудшей? Как такое возможно, где же разум?

      Машиах поднял голову Марии и, утерев с её лица остатки слёз, произнёс, глядя ей в глаза:

      – Потому я здесь, чтобы спасти ту одну! Ту, что отбилась от стада, а после убоялась своего одиночества и страха. Я спасу ту, которая доверится мне, у которой будет великая нужда в спасении. А свет от ворот в моё царство будет ей дорогой и с неё она уже не свернёт.

      – Чем же мы не угодили тебе? – немного помолчав, спросил Симон.

      Йешуа ответил:

      – А разве я упрекнул тебя в том?

      И указав на кувшин с водой, продолжил:

      – Вот сосуд. Но ты даже не предложил мне воды из него, не оказал мне почестей, какие оказываешь своим гостям согласно обычаям. А меж тем, эта женщина, явила своими действами уважение и любовь ко мне. Вот я о чём. Значит ли это то, что не затем ты пригласил меня, в чём пытаешься убедить сейчас. Так ли чисты твои помыслы, как ты пытаешься это показать. А между тем, в искренности этой женщины я не сомневаюсь. Как бы сложилась её судьба, не приди она ко мне? А если бы пришла к тебе, то ты бы прогнал её не проявив участия, а своим презрением, сделал её страдания ещё более невыносимыми.

      Симон криво улыбнулся и произнёс:

      – Хороши же страдания, развлекать римлян.

      Йешуа изменился в лице и твёрдо произнёс:

      – Разве можешь ты осуждать её, уверовав в свою безгрешность, да так, что разум твой затмился… И ты не видишь нуждающихся. Бойся, фарисей!